Вдруг князь резко засобирался, сунув клетку с соловьём мне в руки, пробормотал, что это мне, тут же откланялся, вскочив в карету, умчался, чему я несказанно была рада.
А, при моём рассказе о визите Ивана Ивановича, мы с Ольгой Александровной заметив волнение Настасьи Павловны, стали уверять её в том, что скоро князь ей сделает предложение. На что она ещё больше смутилась, покраснела лицом, глазки скромно опустила, и вдруг вскочила, и в тот же миг, убежала в сад, нам стало понятно, что наша барышня влюблена и чувства её небезответны. Взаимны.
Какие же они счастливые. Как повезло нашей приятельнице в женихе. Князь, богат, верен ей будет, в том нет ни малейшего сомнения… не то, что вы, граф, верности в вас совершенно нет.
Что же касается вашей записочки, Илья Петрович, в которой вы уверяете, что всё, о чем мне рассказала Настасья Павловна, это просто недоразумение, и что на балу танцевали с некой дамой только по той лишь причине, что она вам приятельница и, что ввиду дурной славы Татьяны Сергеевны с ней никто не хотел вальсировать.
Какая доброта с вашей стороны, граф. И по той же самой доброте вы уехали вместе, в одной карете? Свидетели этому многие – кто был на балу.
Также вы пишите, что любите меня, как прежде, и клянётесь в верности, в чём я глубоко сомневаюсь, и настойчиво просите принять вас, в чём, опять же, я не вижу смысла, по крайней мере, сейчас!…
Вы даже не можете представить, как больно и горько мне слышать и знать.
И хотя обида изъедает, душу мою губит, я о вас вспоминаю – в саду ли гуляю, книгу читаю… все наши встречи перед глазами так и плывут, как кораблики, что в детстве мы пускали. Помните ли вы то…
Сейчас у вас, Илья Петрович, новая забава – сердца барышень разбивать! Не мучьте вы меня больше! Великая просьба к вам, граф.
Иван Иванович пожаловали, да не один!…
На этом прощаюсь с вами, Голубчик.
Мила Марковна.
Здравствуйте, Илья Петрович.
Что ж вы так себя изводите, и часа не прошло, как я отправила посыльного к вам с письмом, а он уже вон, в колокольчик звонит, ответ от вас доставил. Я просила вас сердечно, не мучить меня своими посланиями.
Но вы настойчивы в своем желании повидаться и объясниться мне.
И так неотступны, в своем намерении, что вызываете лишь волнение чувств моих и желание отказать вам в просьбе принять вас, Илья Петрович.
Хотя и убеждаете меня, что надо вам срочно отбыть в город N, и не знаете когда возвратитесь. Что на это сказать? Только пожелать доброго пути.
Так же вы, граф, любезно спрашиваете об Иване Ивановиче, к которому относитесь пренебрежительно. Зачем же это делать, коли человек вызывает в вас, лишь раздражение и неприязнь?
И тут же просите прощение за то, что посмели упрекнуть меня, что я принимаю князя у себя.
Вас, граф, можно понять, какому мужчине такое понравится, что не с ним, да ещё под яблонькой, среди цветов неувядающих и источавших нежнейший аромат, где когда-то сиживал сам, а теперь ещё и под пение соловья, барышне чай попивать с другим. Признаюсь – это просто превосходно.
А помните, Илья Петрович, как были прекрасны времена, когда мы только познакомились?
Приходили вы каждый день и всегда приносили огромный букет превосходнейших лилий, и всегда, я замечала краем глаза, улыбались, видя, как я просто тонула в цветах, настолько букеты были огромны и великолепны.
Потом гуляли в саду…
Вспоминая то время, сердце мое волнуется, душа тоскует, теперь этого не будет, как прежде и от этого мне больно и горько.
