Не считайте Ивана Ивановича предателем, что раскрыл он правду мне, о которой вы просили не сказывать, умолчать.
– Но, как же так? – спрашиваю я вас, – как можно вам, не оправившемуся от прошлого ранения, опять драться? Ещё и на шпагах?
Какой опасности вы с Николаем Ивановичем, с Василием Анатольевичем и Иваном Ивановичем подвергли себя, это было неблагоразумно, зная о подлости поручика, вызвать его на дуэль.
Как хорошо, что друзья были у вас в секундантах. Не предполагали они, что будут драться и, что окажутся в меньшинстве, ибо, как сказывал князь, поручик пришёл с друзьями, крайне враждебно настроенными.
Что напали они неожиданно, словно злодеи какие, вы едва успели шпаги обнажить и не знаю, что могло произойти, даже страшно подумать, Илья Петрович, если бы уже раненый Иван Иванович, не остановил их выстрелом в воздух из пистолета, а другой направил на поручика.
И душегубам этим ничего не оставалось делать, как удалиться, вот, что поведал мне мой друг и опекун Иван Иванович, так же мне сообщил, что вы уехали в N, что меня сильно огорчает и радует в это же время.
Что вы, граф, на этот раз не получили никакого ранения и приятели ваши Николай Иванович и Василий Анатольевич, храбро сражавшиеся вместе с вами живы и здоровы, и это несказанно меня радует, огорчение доставляет Иван Иванович, ранение сильно беспокоит его, бледный очень. Настасья Павловна ни на минуту его не оставляет…
От маменьки пришло письмо, она как раз в том же городе N, в который вы соизволили отъехать, сообщает мне, что будет грандиозный бал у Чиглинцевых, через две недели, могу сообщить вам, что мы приглашены.
Так же маменька, просит, чтобы Иван Иванович с Настасьей Павловной сопровождали меня в N, и не забыли взять с собой Глашеньку и Гришку, для безопасности в пути.
Маменька также отписала в своём послании, якобы в городе ходят слухи о появлении в округе оного шайки, которая злодейски нападает на честных граждан, грабит, и есть случаи убийства, а некоторые осмеливаются отпор дать негодяям, избегают злой участи, а иногда и вовсе гибели.
Маменька очень обеспокоенна, моим столь далеким путешествием, всё – таки в дороге придётся провести почти шесть часов.
Иван Иванович обещал переговорить с Николаем Ивановичем и Василием Анатольевичем присоединиться к нам в дорогу, если приятели ваши согласятся, тогда будем писать маменьке, чтобы и им приглашения достала на бал, и, конечно же, и Ольге Александровне, и Зинаиде Александровне приятельницам моим.
На этом прощаюсь с вами, любезный граф Илья Петрович, желаю вам скорого выздоровления. Может, свидимся совсем скоро.
Мила Марковна.
Здравствуйте, Илья Петрович.
Господи, как долго тянулось время, почти пять дней. Как тягостны были минуты ожидания письма, и наконец, я получила от вас, Илья Петрович, столь долгожданное послание, нельзя же так тянуть с ответом. Я беспокоилась о вас.
И не напрасны, думается, волнения были мои, хотя сообщаете вы мне, что здоровы и рана не беспокоит, и отлегли бы от сердца моего горькие предчувствия, если бы не пожаловала ваша приятельница Татьяна Сергеевна.
Велико же было моё изумления при появлении этой женщины, и это притом, что она являлась вашей, всем известно, любовницей, знала она, что и мне так же ведомы ваши с ней благорасположения, и все же осмелилась переступить порог дома моего.
Возмущение было моё велико, но до тех пор, пока не открыла она мне тайну, покрывавшую ваше приятельство.
