– Эй, мелюзга! Дай дорогу, отойдите в сугроб!
Я отхожу в сугроб, и с удовольствием рассматриваю красивые чудо сани одного из ребят. Он стартует первый, я заворожённые наблюдаю за ездой – вот это скорость! Вдруг чувствует толчок по ногам, падаю на дорогу и по моему лицу проезжает что-то… Слышу хруст и чувствую на своем лице что-то липкое, оно мешает мне, заливает глаза… Я встаю, рыдаю, мне больно. Мои друзья стоят и смотрит на меня испуганно, растеряно. Пытаюсь понять, что произошло, вижу на снегу кровь, бегу домой к маме с криками:
– Мама! Мама мне нос разбили, я не могу остановить кровь! Помоги мне!
– Опять подралась. – Говорит нехотя мама, стоя ко мне спиной, продолжая лепить пельмени.
– Нет! Меня сбили санками!
Она поворачивается, в её глазах я вижу испуг и шок. Мама начинает метаться по дому, находит огромный кусок ваты и прикладывает мне на переносицу. Я почти ничего не вижу. Понимаю, что произошло что-то нехорошее, хочу подойти к зеркалу, но резкое поднятия меня на руки мамой не дает мне это сделать… Мне плохо, меня укачивает, кружится голова. Мама не останавливается, со мной на руках поднимается в гору и бежит к автобусной остановке. Мне повезло что мы жили на конечной остановке. Водитель, увидев происходящее, как бежит растерянная женщина с ребёнком на руках, дождался, когда мы сядем в автобус. Пассажиры, увидев, как кусок ваты на лице ребенка быстро пропитывается кровью, в голос закричали водителю:
– В больницу срочно!
Водитель свернул с автобусного маршрута, довез до поликлиники и там высадил нас. Я на протяжении пятнадцати лет видела этого водителя и мысленно благодарила его за помощь, за человечность, за спасение. Думаю, он тоже наблюдал за моей судьбой, так как мы не раз встречались с ним взглядами.
Далее был небольшой провал в памяти. Помню, как скорая с сиреной везла нас в центр города. Опять провал. Операционный стол. Яркие огни. Голос хирурга.
– Посмотри на меня. Смотри не закрывай глаза, не засыпай.
Чувствую хруст, движения на лице, но боли нет. Спрашивают, где живу, с кем, какие любимые игрушки, я отвечаю. Дальше хочу спать, спать, спать…
Я дома, в садик пока нельзя. Мне интересно, что там под этой повязкой. Врачи сказали, открытый перелом носа. Что я счастливая, не лишилась глаз, мне повезло. У меня на носу теперь всегда будет звезда. Интересно, как она выглядит, эта звезда… Сегодня снимают швы. Завтра в садик.
Почему все так сложно, мне сказали, что я стала ещё страшнее чем раньше. Я плачу, мне больно и обидно… Только дедушка с бабушкой мне говорят, что я красавица, у меня теперь есть своя собственная звезда…
Сегодня пришла какая-то тётка, просила меня посчитать, потом почитать. Дала листочек с длинными словами. У меня не получилось прочитать одно слово, я расплакалась… Слово какое-то странное. Дедушка долго общался на повышенных тонах с этой женщиной на улице. Потом пришел ко мне обнял и сказал – не расстраивайся у тебя все получится, вот увидишь.
Чуть позже я узнала, что это моя первая учительница, Галина Степановна, она набирала 1 А-класс по тем временам самый сильный и элитный. Ей не хотелось брать детей из неблагополучных и не полных семей. Таковой была моя семья, мама воспитывала меня одна. Поэтому она и дала сложное слово «плюрализм». Чтобы показать, что девочка умственно отстала неуравновешенная, ей бы в специализированную школу. Такую характеристику, думаю, дали в детском саду. Естественно, дедушка Егор не выдержал таких высказываний в адрес своей внучки и высказал все, что думает о таком учителе. Он не стеснялся в выражениях, говорил прямо и открыто. Нет, он не матерился, если Вы так подумали. Ветеран Великой Отечественной Войны, он многое повидал, привык говорить правду в глаза. Естественно, учительница это запомнила, взяла себе не заметку.
