Выбор судьбы - страница 9

Пока мы шли, я обратила внимание, что он хромает на правую ногу, но вида боли он явно не показывал. Его лицо, такое спокойное, слегка желтоватого оттенка, было прекрасным. Я не хотела уезжать. Я знала, что из-за меня Генри лишается шанса, который вряд ли он уже сможет повторить. Но он сказал, что построение, которое я нашла, поможет ему в мире истории.

Конечно, я видела, что он не хотел уезжать, но он был решительно настроен, ведь это моя ошибка и вина. Если бы я только чуть подождала их в лагере. Но нет, мне надо было уйтикому-то назло. Во мне было столько противоречий. Пока мы шли, моя голова просто разрывалась от мыслей и чувств, ранее почти, а то и никогда мне не знакомых.

– Карл, а что у тебя с ногой? – мне вдруг стало немного не по себе.

– Да так. Неудачно спрыгнул с джипа, —он быстро спустился к ручью и аккуратно потянул меня к себе.

Я последовало за ним, конечно, я сделала вид, что поверила ему. Но подумайте сами, какой джип. На миг мне показалась чточто-то в нем изменилось, он стал более привлекателен. Не знаю почему, но я задумалась о том, что завтра мы уедем, и больше я его не увижу. Почему так жесток мир, может быть, в нем было то, чего я не видела в городских парнях.

Страсть к приключениям, спокойствие, которым он просто заражал, его более европейский вид. Можно сказать, та самая изюминка, загадка, которую я так и не смогла разгадать. Мы промыли рану проточной водой. Карл снял повязку, и я зажала рот рукой. Боль пронзила все тело. Темно-синяя с красными пятнами и кровью моя рука выглядела очень страшно.

«Боже, разве это возможно? Нет, я, наверное, сплю. Как бы я хотела, чтобы это было сном». Промыв руку, он оторвал кусок ткани от своей футболки и аккуратно перебинтовал ее. Затем мы направились обратно в лагерь. Мне стало грустно, но моя рука напоминала мне об адской боли и о том, что завтра мне все равно придется лететь домой.

Ночью поднялся ветер. Мою палатку качало, было еле слышно храп моих храбрых мужчин. Снаружи палатки было царство: наверное, от маленьких жуков до наших странных гидов сон просто лился рекой. Вот только я не могла уснуть и часу. К вечеру моя рука принялась за старое. Она ныла и болела, хотя это мало сказано.

От такой боли я не могла сомкнуть глаз. Сон подступал, но тут же его прогонял жуткий жар моего тела. Постепенно от руки этот жар распространился все дальше, и мне стало по-настоящему плохо. Вдруг на какое-то мгновение я прикрыла глаза, и снова в нос ударил этот до боли знакомый запах мокрой травы. Я встала, резко открыла глаза и увидела перед собой огромного мужчину, он куда-то показывал рукой, не говоря ни слова. Мне вдруг стало страшно. Он был в черном длинном балахоне, очень бледный и холодный.

Еще несколько мужчин и женщин окружили меня, они показывали на меня, они все молчали. Я не могла понять, что всем этим людям от меня нужно. Они стали сжимать круг подходя все ближе и ближе ко мне, и вот, когда они уже были от меня на расстоянии вытянутой руки, я закричала.

Я резко открыла глаза от крика, вскочила, и поняла, что кричала я. Тут я прижала рот рукой и стала вслушиваться в тишину: «Неужели я разбудила своим криком всех? Сколько время?».

На часах было пять утра.

Голова гудела, как обычно бывает после жуткого похмелья, или когда ты всю ночь танцуешь, а поспать тебе потом не придется.

Вроде спокойно, да что это со мной? После такого мне точно понадобится помочь психолога. Тут я вспомнила про то, что сегодня мы возвращаемся домой. Нет, я не хотела уезжать, но переубедить Генри не в силах даже мне.