– Да, ты ж холост, – вспомнил шеф полиции. – Все правильно. Поехали к нему, объясню ситуацию. Собирай вещи Буяна, поживешь у него пару недель.
Я пошла в комнату и наспех собрала рюкзак, а Андрей Николаевич сходил в сарай и забрал ноутбук. И после, мы втроем отправились в дом к Таракановым.
Мы подъехали к воротам дома, стоящим в стороне от поселка. Местные кумушки рассказывали, Таракановы живут на этом месте уже несколько столетий. В ночной темноте, въезд, представляющий кирпичную оштукатуренную арку, казался воротами в таинственный мир. По сторонам от неосвещенной дороги темнели вековые сосны, в конце располагалась усадьба. Освещение у нее было скромным, в лунном счете угадывался яблоневый сад, а за ним видны выбеленные круглые колонны, расположенные по фасаду двухэтажного дома прошлого столетия. Для проезжих с основной трассы было трудно угадать, что за деревьями стоит жилой дом.
В доме Таракановых не держали слуг, только приходящих работников. Антон говорил, отец не любит посторонних, поэтому его бедной матери приходиться самой управляться со всем хозяйством. А друзья детей не приветствовались им совсем, поэтому я здесь никогда до этого не была.
Внутрь дома пустил сторож.
Мужчина провел нас по коридору, выстеленному бежевым ковралином, на второй этаж в большой кабинет. Даже не кабинет, помещение, напоминающее лабораторную мастерскую техники или роботов, так как везде на столах лежали наваленные кучей провода, схемы, компьютеры и много деталей говорящих, что в этой комнате активно занимаются инженерными и электротехническими изобретениями. Не секрет, что наш учитель информатики чинил технику и компьютеры всему поселку. В самом дальнем углу, стоял стол, относительно расчищенный, с несколькими мониторами и клавиатурой. За ней и сидел Анатолий Евгеньевич Тараканов.
Он всегда ходил в строгом костюме, доме же предпочитал в обычной футболке и спортивных штанах. Он был высоким, почти метр девяносто ростом, всегда очень коротко стригся и нос его был крючковатым. По возрасту, я не дала бы ему больше 40 лет. Выражение лица у него всегда оставалось спокойным, флегматичным, без каких-то ярких эмоций, но голос не равномерный и временами взрывной.
– Какая большая компания, – заметил он, вставая нам на встречу и пожимая руки мужчинам.
Я была удостоена внимательного осмотра и кивка головой.
– Что вас привело в столь поздний час?
Начальник полиции Вальс рассказал все чему мы с Андрей Николаевичем были свидетелями всего полтора часа назад. И пока он рассказывал, с трудом заменяя матерные слова из-за моего присутствия, психолог и Анатолий Евгеньевич многозначительно переглядывались, словно параллельно с монологом между ними шел еще один безмолвный разговор. Слушал он с большим интересом, а когда рассказ дошел до места в котором моя мама по известным причинам вероломно ломанулась в дом, и девочке, то есть мне пришлось стрелять в бандита, Анатолий Евгеньевич с восхищением посмотрел на меня и закивал головой, сказал: «Ай, молодец. Не из робкого десятка. В твоих жилах течет кровь бойца». Начальник полиции не разделил его похвалы. Рассказ закончился на том, что теперь моя мама в больнице и скорее всего сейчас ее оперируют, а меня некуда деть. В нашем посёлке нет ни детских домов, ни приютов. А после истории с бандитами, оставлять меня без присмотра не разумно. После этих слов начальник полиции удалился. Так как не все его дела были завершены на этот поздний и такой хлопотный вечер, плавно перешедший в ночь.
