– И, – спросила я, не понимая, что именно требуется. – Что нужно?
Они оба смотрели на меня с непонятным намерением.
– Мы поможем тебе их взять, но хотим долю, – сказал Анатолий Евгеньевич. – Скажем по 25 процентов. Ты согласна?
– Как они могут это сделать? – спросила я.
Они заулыбались.
– Ну, мы работали не всегда в гражданке, Буяна. Так же, как и не всегда в жизни случается такая удача и возможность, какая может быть сейчас, – ответил Анатолий Евгеньевич. – Мы не знаем, конечно, что внутри. Может быть пустышка. Но пока не узнали, стоит договориться. Так будет лучше в первую очередь для тебя девочка и для твоей матери. Дело не простое и требует определенных навыков, которых у тебя нет.
– А можно подробнее, – сказала я.
– Десять дет назад, твой отец был личным телохранителем президента Туркестаха и его доверенным лицом, – начал рассказывать Андрей Николаевич. – После того, как машину того взорвали в пустыне, и он погиб, выяснилось, что кто-то снимал с национальных счетов огромные суммы и выводил их разными путями. Деньги эти были украдены. И вслед за этим началась на них охота. Все равно новый президент списал те, как невозместимые убытки. С тех пор, никто ничего не нашел. Решили, что бывший президент спрятал их. И вот, у нас в руках ноутбук, принадлежащий его личному телохранителю и другу. Как думаешь, что там внутри?
– Я не знаю, может быть, фильмы для взрослых?
Они рассмеялись, понимая, что я шучу.
– Хорошо, согласна, – сказала я, понимая, что нет у меня никакого выбора. Я могу либо отказаться от этих денег, либо согласиться на их предложение. – Но есть условие. Мама об этом ничего не должна узнать. А если я умру, вы позаботитесь о ней.
Так сказала, будто меня кто-то куда-то берет с собою.
– Отлично, – согласился психолог. – И зови нас обоих по имени, а то я чувствую себя старой развалиной.
Я послушно кивнула.
Программист включил ноутбук и тот высветился загрузочной программой, а затем прогрузил операционную систему. Синий экран, белые печатный моно шрифт. На вид она была похоже на программу, в которой пишут программы или Биос.
– Таак, – произнес Анатолий (Евгеньевич).
Его пальцы запорхали по маленькой клавиатуре, набирая в командной строек символы и приказы. Мы с Андреем (Николаевичем) смотрели с любопытством, через его плечо, понимая, открой и включи мы ноутбук, все равно ничего не поняли бы.
На голубом экране не высвечивались привычные глазу логотипы и заставки. Вместо них мигала белая палочка в командной синей строке ожидая указаний.
– Его пароль? – предложил Андрей (Николаевич).
– Может быть, – программист посмотрел на меня, затем потер подбородок. – Буяна, а когда у твоей матери день рождения.
– Первого января, – ответила я, разглядывая экран.
Тот перестал синеть и теперь на дисплее проплывали и исчезали фотографий. На них отец выглядел значительно моложе, вполне счастливый и довольный, настолько, что покажи мне снимок на бумаге днем раньше, я не узнала бы его. А вот Малику я узнала бы и парня, который был на старой бумажной фотке в его чемодане тоже. Мне хотелось разглядеть его, понять кто он, но вместо этого фотоснимки исчезали, таяли на синем экране и не повторялись, заставляя меня ощущать досаду. Я совсем не знала отца и он этого не хотел. Большой вопрос знала ли его мама? Душу мучали сомнения.
– Что ж, у нас будет не больше трех попыток. Затем придется ломать.
