– А это плохо, – спросила я, разглядывая экран.
– Не хотелось бы. Не известно, что за система защиты стоит на этой малышке.
– В смысле?
Анатолий Евгеньевич улыбнулся мне.
– В смысле, давай проверим, есть ли на нем взрывчатка, сначала, – он встал и пошел к шкафу достал оттуда нечто похожее на маленький пылесос, и приблизившись к столу просканировал ноутбук. Прибор, мне был не известен. Я с удивлением, разглядывала устройство, задержав дыхание. Ух, прямо, как в боевиках или криминальных детективах. – Чисто.
– Хорошо, – Андрей Николаевич сел на стол и набрал в командной строке дату рождения моей матери, взглянул на нас, а затем нажал на кнопку ввод.
Сначала ничего не случилось. Тишина. Затем, ноутбук зажужжал вентилятором и синий экран мигнул, сменился черным цветом с файлами на рабочем столе и обычной компьютерной заставкой.
– Почему ее? – я не представляла, по какой причине, отец использовал именно день рождения мамы. Он же даже не писал нам, не то, что звонил. Ни открытки, ни сообщения, ни денег, ничего.
– Наверное, все-таки любил, – отозвался Андрей (Николаевич) разглядывая растерянность на моем лице. – Характер у него скверный, но видимо в глубине души…
Я не поверила ему. Он разговаривал со мной, как с малым дитём. Утешал. Я кивнула, делая вид, что верю.
– Итак, что ты нам расскажешь, – пальцы психолога запорхали по клавиатуре.
Он с такой легкостью и скоростью открывал и закрывал каталоги проводника, файлы и программы, что спустя пять минут, у меня зарябило в глазах от мешанины картинок и строчек.
– Вот это, – остановил Анатолий. – Открой файл 49856.
Открывшийся файл показывал сфотографированный лист бумаги. На нем от руки были выведены закодированные строки двойные. Стройные ряды цифр, некоторые зачёркнутые, некоторые нет.
– Это шифр Оттендорфа, – выдала я машинальная, сама не понимая, откуда знаю это.
Оба мужчины уставились на меня и у программиста дернулись губы в полуулыбке.
– Правильно, девочка. Знаешь, что он значит.
– Набор букв, означающий номер строки и номер буквы в определенной книге, – я ощутила странное чувство растерянности и узнавания. Моргнула.– Я не знаю, откуда я это знаю.
– А никакая книга не приходит тебе на ум?
Я молчала, и воспоминание родилось картинкой в моей памяти.
– Ветер в ивах. Детская книжка.
– Путешествие старого крота, – отозвался Анатолий, набирая на своем компьютере поиск книжки, а затем вбивая в программу по расшифровке шрифтов цифры с листа ноутбука. Спустя полчаса мы получили список имен и фамилий, а также сумм рядом с ними. Имена, имена, имена.
– Это долги? Или кому он должен? – спросила я, гадая, что это за список, в нем числилось имя Малики.
Файл сам по себе был не большим, но когда Анатолий стал открывать файлы на ноуте отца, с номерами у фамилий людей, оказалось, что этих файлов не меньше сотни. В каждом записаны конкретные данные по каждому человеку. Когда выдавались суммы, когда возвращались, денежные итоги и под итоги, всевозможные комментарии на эту тему с пометками «Не вернула сука», «делает вид, что не помнит», «Скормить», «Выписать приглашение». Я уже знала, что означает последнее, означает, что человек уже умер, а долг его взыскан.
Этих файлов было много, и велись они больше десяти лет. Очень аккуратно, подчеркнуто скрупулёзно и понятно.
– Мой отец, был бухгалтером? – спросила я, ничего уже не понимая.
– Нет, детка, – отозвался психолог. – Скорее всего файлы принадлежали бухгалтеру Жулдыза, а он слил их себе. Так сказать для подстраховки. Ведь некоторые люди из этого списка до сих пор живы и при власти.
