«Да уж, здесь одна причудливее другой.»
Еще секунду дама осматривалась по сторонам, точно хищник, вернувшийся на свои владения:
– Этот юноша пришел ко мне, – высокомерно заявила она и, обращаясь к Ивону, добавила. – Мой столик самый крайний, поближе к цитрусовым, – из голоса не пропали холодные нотки, и оттого Ивон не признал его сразу. Лишь когда дама подошла и почти за шкирку выволокла его из-за стола, Ивон разглядел под вуалью черты лица.
Это была та самая старуха, что так рьяно хотела напоить его вином.
– Ну… Э… – только и мог сказать Ивон.
– Мое имя – Малена, – она жестом приказала Ивону отодвинуть кресло и помочь ей расположиться за столиком. – Вчера нам так и не удалось закончить разговор. И все из-за твоей подруги-грубиянки.
– Что? Вы имеете ввиду Гвендолин?
– Точно. Не терплю людей, которые идут поперек нравов. Это не вежливо, – кивнула Малена и плеснула что-то из крошечного пузыречка в свой чай. – Вообще-то, я не часто куда-то выбираюсь, и все эти новшества, которыми страдает молодежь, мне чужды. Может быть, мир изменился, для вас стало обыденно наплевательски относиться к традициям. Но высший свет – поистине удел зрелого разума, – на этих словах она откинула назад вуаль, демонстрируя чуть обвисшие щеки. Будто подразумевала, что речь шла вовсе не о разуме.
– Я пришел поговорить вовсе не о своей подруге, – Ивон все же решил попытаться взять происходящее под собственный контроль.
– И к лучшему. Если бы ты решил поговорить о ней, я бы выдворила тебя сию же секунду. И не важно, что твои глаза столь притягательны и невинны.
«Фэ! – один из мускулов на лице предательски дернулся, и Ивон, словно заведенный, принялся повторять про себя. – Она всего лишь выжившая из ума старуха. Всего лишь еще одна безумная женщина.»
– Так что за дело у тебя ко мне? – соизволила все же спросить Малена и потянулась за очередным пузырьком.
«Боже, неужели она пьет исключительно спиртное? – причина странного поведения леди, кажется, стала вырисовываться. Но все остальные старушки будто и не видели ничего странного. – Соберись, Ивон, – уговаривал он себя. – Пусть хоть на голове ходит, тебе чертовски нужны от нее ответы!»
Он прокашлялся и, стараясь смотреть куда угодно кроме чашки Малены, начал:
– Вы, помнится, говорили о леди Шеимсе.
– Мы не были с ней подругами, юноша.
– Да, я знаю, – поспешно прибавил он, боясь, что разговор снова свернет не туда. – И все-таки вы были знакомы.
– Вполне возможно, – щелкнула языком Малена. По ее лицу было абсолютно непонятно, действительно ли она не помнила, как сама говорила обратное прошлой ночью, или только делала вид.
– У нее была дочь, не так ли?
– Было двое, если память не изменяет. Но как их звали, не помню.
– Двое? – этот факт застал Ивона врасплох. – А вы можете рассказать подробнее?
– Ну, она была молода. Посватался к ней чужестранец. Сэр… Ульрих, кажется. Ах, как она его любила! Но стать отцом ему было не суждено, – Малена рассказывала с таким трепетом, что сложно было поверить в то, что Шеимса не была ей близка. – Ульрих был отравлен за день до рождения дочери. Шеимса очень переживала. Но девочка родилась здоровой. Крепкая такая, боевая. Правда, к трем годам зачахла совсем и померла. Вот такая история, – Малена поджала губы и сделала большой глоток. – Ничего особенного, в общем-то. В тот год бушевала чума или еще что.
Ивону хотелось сжать пальцами виски, так сильно они пульсировали от напряжения. Это все совершенно не то, и чем сильнее он концентрировался, тем дальше Малена уходила в своих пространных рассуждениях. Столько времени за этим чертовым столом и пока ни намека на Амиоджину и ее отношение к этому миру.
