Я подняла взгляд и увидела Таню, смотрящую на меня выжидательно.
— Передай Юле мою благодарность, — произнесла я. — Скажи, что я получила огромное удовольствие от ее подарка. А еще скажи, что я в восторге от ее мастерства.
Таня расслабила плечи и легонько склонила голову.
— Спасибо, Амалия Александровна. Она будет счастлива услышать ваши слова.
Таня снова кивнула и вышла из комнаты.
Как только я набила рот блинчиками, в комнату вошла мама. Одетая в строгое платье, она окинула меня недовольным взглядом и вопросительно приподняла бровь.
— Доброе утро, Амалия.
— Доброе утро, мама, — пробубнила я с полным ртом, отчего она скривилась.
— Я еду за твоими цветами, вернусь через час. За это время, будь добра закончить свой завтрак и принять душ. Алла с девочками будут здесь примерно в десять. У нас будет всего три часа на сборы.
— Хорошо, мама, — ответила я, проглатывая остатки пережеванного блинчика. — А почему ты едешь лично? Разве их не должны были доставить?
Мама изящно махнула кистью руки.
— Они, конечно, все напутают, как на свадьбе Маргариты. Так что я решила лично проконтролировать процесс.
Я кивнула и засунула еще кусочек блинчика в рот, решив не рассказывать маме о том, что Марго сама отменила лилии на свою свадьбу, и выбрала пионы. В противном случае сестре грозила лекция каждый месяц минимум по часу.
***
Приготовления заняли, как и предрекала мама, три часа. Последний штрих — ритуалы невесты и платье. Моя сестра, выглядящая потрясающе в шифоновом лиловом платье, расстегнула чехол с нарядом, висящий на дверце гардеробной комнаты и ахнула.
— Ты будешь выглядеть в нем невероятно, — с восторгом произнесла она.
Оля с Марго аккуратно достали платье и положили его на кровать. Мы с мамой так долго спорили о том, каким должно быть мое платье. Я едва отвоевала для себя отсутствие длинного шлейфа, огромного кринолина и белоснежного цвета.
Мое платье было нежным. Цвета топленого молока, оно было сделано из легчайшего шифона и шелка с расшитым тончайшим бисером лифом. Рукавов у платья не было, только легкие «крылышки» были опущены на плечи. Фата представляла собой произведение искусства. Она была с ручной вышивкой из изящных веточек и нежнейших цветов. Легкая, как перышко, в цвет платья.
Натягивая чулки подходящего цвета, я думала о предстоящем празднике, пытаясь представить, как все это будет выглядеть. Как только я доходила до свадебного путешествия и первой брачной ночи, дыхание сбивалось, а руки начинали трястись. Я вспоминала слова Марго, что все само собой образуется и немного успокаивалась.
Когда нижнее белье было на мне, я встала с кровати и ко мне подошли Оля с Марго. Сестра держала в руке черный бархатный мешочек. Она начала его развязывать и заговорила.
— Есть традиция, что для счастливого брака невесте на свадьбу нужно что-то…
— Синее, чужое и новое, — закончили мы в один голос.
— Это тебе чужое, — произнесла Марго, вкалывая мне в прическу шпильку, которая была у нее в волосах в день ее свадьбы. — Это новое, — продолжила она, цепляя мне на руку браслет из белого золота с переплетающимися лозами.
— Маргош, он прекрасен, — сказала я, нежно касаясь изысканного ювелирного украшения. ― Такой изящный.
— Как и моя сестричка, — сказала она, тепло улыбнувшись. — А это — синее. — С этими словами Марго передала мне стоящую за ее спиной коробку.
— Что там? — спросила я, потрясая тяжелую коробку и прислушиваясь к глухому стуку внутри.
