Подняв вверх пластиковые стаканчики, словно кубки, они под радостное улюлюканье чокнулись ими.
Наконец-то закончилась неделя адаптации и новичкам дали задание: подготовить этюд. Когда солнце начало медленно садиться за горизонт, а ветер стал совсем не теплым, компания перебралась в уютное японское кафе, и они наконец-то начали творить.
Первым заговорил Олег. Смазливый мальчишка, похожий на Локи. С тонной харизмы, умело парадирующий любой акцент.
– Мне кажется, что первую тему нужно выбрать шокирующую. Может быть, зомби? Восстание ходячих? – он изобразил любителя мозгов, заставив смутиться официантку.
– Мне кажется, ты пересмотрел ужастиков. Это сейчас не актуально. Может, выберем любовь и разочарование? Можно даже мимикой показать. – Вставил свое веское слово Женька, поправляя свои нелепые гусарские усы.
– Хм, я, конечно, догадывался, но, чтобы так, – Олег демонстративно отодвинулся от Женьки на безопасное расстояние, за что получил от Венеры смачный подзатыльник. Сергей, копаясь в своем салате, задумался, о чем-то своем и пропустил шутку.
– Дурачок, он не тебя имел ввиду! – рассмеялась Венера, – А его и Машу. Разве ты не заметил, как он выразительно посмотрел на неё? Но это скучно, вы ещё Ромео и Джульетту предложите и это будет полный провал.
– Или про японскую сакуру, – Сергей, который отвлекся в этот момент от салата, взял палочки и положил их на верхнюю губу.
– А вы знаете, у меня есть один маленький рассказ. Мы сможем его использовать. Если вам понравится, конечно. – Маша задумчиво смотрела куда-то вперед, не замечая своих собеседников. Девушка уже видела картинку того, как всё должно происходить.
– А про что он? – Венера относилась скептически к современной прозе, провалиться ей совсем не хотелось.
– Про мечту, цель и наши неудачи, – Маша быстро вышла из транса, – Тема вечная, интерпретации разные. Думаю, это то, что нам подойдет.
– Катрин, я уже дома! Ставь чайник! – крикнула Маша, как только вошла домой.
Из кухни вышла ее сестра в фартуке и с двумя милыми косичками. С такой прической, казалось, что из них двоих она младше. Почему-то как только она снимала макияж и строгий костюм, куда-то исчезали целых семь лет.
– Ох, я давно тебя жду, – обрадовалась Катрин и начала тараторить, – Испекла твой любимый лимонный пирог, не знала, что ты больше любишь ризотто или пасту, поэтому приготовила мамин борщ. Это всегда идет на ура, угадала? Только не понимаю, почему твоя духовка открывается с таким трудом? Неужели ты совсем не печешь? Совсем забыла спросить, ты устала?
– Не очень, но не понимаю, почему рис и макароны нужно называть так пафосно. Ты готовишь их так великолепно, как не назови, – Маша была так голодна, что набросилась на еду. О духовке замечание было верным, у нее катастрофически не хватало на это времени: театр и учеба напрочь оторвали ее от реального мира.
– Я думала, что ты как человек искусства должна понимать силу слова. – Сестра села на барный стул около стойки и, попивая чай, радовалась, что кто-то с такой жадностью ест её еду. Муж уже привык к таким изыскам и принимал их как должное, он больше не наслаждался так, как это делала младшая сестра. Ради такой реакции хотелось готовить и готовить.
– Понимаю, всё понимаю, – бубнила Мария, торопясь, доедая борщ, казалось, вкуснее в жизни она не пробовала.
– Мама сказала, что ты теперь у нас играешь в театре. Тебе нравится? – Катерина замерла в ожидании ответа, любопытство, которого было сверх меры, она скрывала за будничным тоном.
