После школы Кузя поступил в музыкальное училище на заочное отделение и там продолжал покорять своей одаренностью педагогов, студентов, а особенно – студенток. От армии он как-то отвертелся с помощью энергичной мамки Полины. Нигде не работал ни дня, но жил на широкую ногу, непонятно с чего. Этим вопросом были озадачены многие. Первой была мать Полина. Проверяя Колькины карманы, она находила там слишком много денег, но ее это только радовало: «За дело взялся пацан, правильно, неча на мамкиной шее сидеть».
– Что-то сильно Кузя гусарит у нас в кабаке, – удивлялся Слива, – с чего бы это? Лина, может, на тебя запал?
– Не волнуйся, Слива, он на меня даже и не смотрит, – ответила Василина, но галочку в своей голове поставила.
Тогда еще вся богатая биография Кузи была ей неведома, но она уже с каким-то другим интересом наблюдала за ним. И однажды подумала: «Может быть, это он?» И вдруг почувствовала щемящую тоску.
Кузя танцевал со всеми подряд элегантно и красиво, но был очень неразборчив в партнершах. При этом было видно со стороны его полное безразличие к ним. Зато все дамы, к столикам которых он подруливал, просто таяли от счастья и буквально бросались ему в объятия.
«Может, позлить меня хочет?» – думала Василина, потому что после каждого танца Кузя пристально смотрел на нее, будто желая спросить: «Видела?»
Так оно и было на самом деле, только Василина неправильно принимала это на свой счет. Поняла она все гораздо позже. Сезон кончался, и народа стало меньше. Кузя стал приходить все реже и совсем ненадолго. Придет, поздоровается, осмотрится по сторонам, скажет, что сегодня занят, и уйдет. Василину это стало почему-то сильно беспокоить, но вида она не подавала. Как-то раз она сидела в гримерке, ждала своего выхода и крутила дурацкий кубик Рубика, который тогда только появился и был дико популярен у молодежи. Вдруг она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней, резко подняла голову и посмотрела в гримерочное зеркало с лампочкой. За ее спиной стоял Кузя.
– Привет, а ты меня напугал, – смущенно сказала Василина.
– Неужто такой страшный? – спросил в ответ Кузя, глядя на кубик Рубика.
– Дай-ка я попробую, – продолжил он и забрал кубик из ее рук. Василина встала со стула и с любопытством и удивлением посмотрела на него и на свой кубик. Через несколько минут Кузя сел на ее стул и проговорил, вертя кубик в руках: «Я тебе цепочку подарил, в сумке посмотри». И, не поднимая головы, продолжил свое занятие. Василина еще более удивленно посмотрела на него, подняла брови и спросила:
– В какой сумке?
– В твоей, – ответил Кузя.
Она не спеша направилась к вешалке, сняла с нее куртку, а потом и свою замшевую югославскую сумку-рюкзак, очень подходившую к ее джинсовой куртке – большую, удобную, стильную и любимую. Поставила сумку на стол, расшнуровала и увидела лежавший сверху на всякой всячине черный бархатный футляр. Василина медленно достала его и открыла.
– Вау! – вырвалось у нее.
Внутри, на красном атласном подкладе, лежала очень красивая золотая цепочка с подвеской-капелькой в форме землянички, вся в мелких сверкающих камушках.
– Круто, – произнесла изумленно Лина, приложила цепочку к груди и радостно посмотрелась в зеркало. Но вдруг замерла, медленно повернулась к Кузе и тихо спросила: «И что я за это должна?» Он поставил собранный кубик Рубика на гримерный столик, встал, подошел, взял из ее рук цепочку и легко надел ее Василине на шею.
