– Никаких «но»! Сейчас же едем!
Заметив её взгляд, Егорша озадаченно нахмурился и хотел что-то возразить, но она прижала палец к губам. Он понял.
– Ну хорошо… – протянул он, – но ребёнка же надо покормить.
– Она самостоятельная девочка и поест сама, если захочет, – торопливо ответила Энджи и поспешила в прихожую. – Пошли!
Егорша озадаченно пожал плечами и пошёл за ней.
Энджи хотелось как можно быстрее покинуть дом и отъехать подальше. Ведь есть же предел расстояния, на котором Прасковья может слышать её мысли. Возможно, если они уедут на другую сторону Москвы, ей удастся поговорить с Егором и объяснить, что происходит. Начав планировать запрещённые старухой переговоры, она тут же опомнилась.
«Шторы, шторы, какие же лучше: зелёные или синие?»
Но видимо, было уже поздно. По ступенькам дробно застучали детские туфельки.
– Вы куда? – очаровательно улыбнувшись, спросил белокурый ангел. – Я с вами!
– Нет, ты наказана и останешься дома, – вспомнил Егорша о своей педагогической миссии.
– Но я боюсь оставаться одна… – заканючила девочка, бросив шаловливый взгляд на Энджи. – А вдруг я выпаду из окна или порежусь острым ножом?
– Действительно, – озадачился «отец», – Софа ещё слишком мала, чтобы быть дома одной. Так что шторы придётся отложить, – бодро резюмировал он, но увидев вытягивающееся от расстройства лицо Энджи, тут же добавил: – или, если это так для тебя важно, поезжай одна, а мы тебя дома подождём.
Ей просто необходимо избавиться от контроля Прасковьи хоть на пару часов, чтобы всё осмыслить и придумать хоть какую-то схему коммуникации с мужем. Поэтому Энджи хоть и с сожалением, но сказала:
– Да, наверное, съезжу, я постараюсь недолго. А вы, пожалуйста, не ссорьтесь без меня.
Она с мольбой посмотрела Софе в глаза и получила загадочный ответ: ни да, ни нет, а как получится.
Вздохнув, Энджи вышла из дома, села в машину и выехала за ворота.
Всё то время, что она ехала до МКАДа, девушка думала исключительно о шторах, посуде и столовых приборах. И лишь преодолев полторы сотни километров и свернув с кольцевой, она заглушила машину на отдалённой парковке и с опаской подумала:
«Надеюсь, такого расстояния достаточно?»
Беспокойство за Егоршу заставило набрать его номер. С замиранием сердца она слушала длинные гудки, пока не дождалась автоответчика: «Привет! Вы позвонили Егору. Сейчас я не могу вам ответить. Если вам, действительно, есть что сказать, оставьте сообщение после сигнала, и я вам перезвоню». Жизнерадостный голос сменился коротким пиком, приглашающим звонившего изложить суть вопроса. Не решившись оставлять сообщение, Энджи сбросила вызов.
«Господи, что она с ним сделала»?
Представив себе одну картину страшнее другой, она взялась за ключ зажигания, чтобы завести машину и мчаться домой, но тут заверещал телефон. Увидев любимое синеглазое лицо, Энджи нажала дрожащим пальцем на иконку принятия вызова.
– Алло! Алло! – чуть ли не кричала она.
– Привет! – услышала она спокойный голос Егорши. – Извини, не успел ответить, был в душе. Ты уже выбрала шторы?
Энджи облегчённо выдохнула:
– В процессе. Как вы там?
– Да всё в порядке. Я был в душе, Софа исполняет наказание в своей комнате. Ты скоро?
– Да-да, постараюсь побыстрее. Пока.
– Пока… – растерянно протянул он.
Закончив разговор, Энджи откинулась на спинку сиденья. Нет, так жить невозможно, долго она так не выдержит. Или сорвётся и спровоцирует Прасковью на что-то ужасное или запросто сойдёт с ума. Если бы она была хозяйкой собственных мыслей, то могла бы хоть что-то придумать, ОНИ с Егором могли что-то придумать, а так… переживая за его безопасность, она теперь обречена думать только о шторах и другой подобной ерунде. Но должен же быть какой-то выход, должен, но где?
