Я рассмеялась, шла впереди и чувствовала его взгляд, который целовал плечи, обсасывал талию и чмокал попку.
Так хорошо стало! Просто обалденно! Вылетел из головы тяжёлый день, и я стала лёгкой и счастливой.
– Только ты должна мне кое-что сказать.
– Ну вот! Замуж предложил и тут же условия, – разнузданно шагала я босиком к своему дому продолжая держать туфли на плече. – Нет, серьёзно! А можно без условий?
– Можно попробовать, – с усмешкой согласился он. – Но не в этот раз. Скажи-ка мне, что у тебя там произошло? Кроме этого психа.
– Ой, давай не будем, – поморщилась я и отмахнулась. Блин, так всё хорошо начиналось. А может... Выплеснуть всё, чтобы не бродило внутри?
– Нет, мы будем с тобой, всё будем. И начнём с этого.
– Уволиться я хотела! – резко повернулась к нему и уставилась недовольно в его непроницаемое лицо.
– Так уволилась?
– Нет. Оказывается, на меня пациенты жалобы писали. А я об этом не знала! И теперь заведующая хочет уволить меня не по собственному желанию, а по иной статье, после которой меня никуда не возьмут. Сказала мне про субординацию и непрофессионализм. Хотя это не так! – закричала я. – Никто из пациентов мне не сказал плохого слова. Только один психически нездоровый мужчина напал два года назад, ты его видел. – Я показала Денису своё запястье на нём осталась розовая точка от шрама. – Он проткнул мне руку стеком. Его посадили в психиатрическую лечебницу, случайно выпустили. А я тряслась два года! – Повышала голос, решила сорваться. Это вино, оно меня расслабило, я теряла своё самообладание. Мне надоело держать это в себе. – Я сказала Ире, почему я хочу уволиться, но она меня не слышит. Боюсь ходить в эту поликлинику, мне страшно, понимаешь? Два года я живу в страхе! Почему меня не отпустить к детям? У нас прекрасная краевая детская больница, могла бы там работать. Почему должна вкалывать за весь этот город, за всех этих студентов, которые выпустились и не могут даже месяца проработать. Я-то тут причём? Почему у меня нет свободы? Почему?! – заорала я на Дениса, он внимательно меня слушал. И понесло меня. – Я до тридцати лет жила по приказу матери! И мой муж меня не защищал от неё. Потом вроде расслабилась, нормально было, но всё равно появляется какая-то тварь, которая руководит мною, – Денис при этих словах отпрянул, словно он – эта тварь.
– Скажи мне, пожалуйста, а ты вообще хочешь врачом работать?
– Нет! – рявкнула я. – Не видишь, я - ботаник по жизни!
От ора меня отпустило, я резко взяла себя в руки, поправила блузку и, одумавшись, прошептала: «Извини меня, пожалуйста. Денис, сегодня, правда, тяжёлый день, я не знаю, что на меня нашло».
– Ты мне скажи, кем бы ты хотела работать? – прямо с отцовским трепетом, даже наклонился ко мне, чтобы быть ближе.
– Это не престижно и не выгодно, – подняла на него глаза и сжала губы.
– Вопрос в твоём спокойствии, если ты так напряжена, тебе обязательно нужно что-то менять кардинально. Я, конечно, помогу тебе расслабиться, но этого мало.
– Почему ты лезешь? – с подозрением прищурилась я. – Зачем ты лезешь ко мне? На участок, в мою душу, в мою жизнь и что тебе нужно от меня?
– Я же тебе сказал, что хочу жениться на тебе. Ты мне идеально подходишь, – улыбнулся он.
– Вот так быстро? Я тебе не знаю.
– Так познакомимся поближе, – выпрямился мужчина и опять улыбнулся. А ещё он голый по пояс, и пахло от него здоровым, мощным мужиком. – А насчёт работы, пизди… врёт твоя заведующая. Если на тебя писали, а тебе не предоставили заявления, это не считается. Нужно уметь правильно оформлять жалобы, зафиксировать, дать номер документу, ознакомить виновника, попытаться решить вопрос. Любую угрозу ты должна игнорировать, если дойдёт дело до увольнения за непрофессионализм, обращаемся в суд. И не ты должна доказать, что хороший врач, а те, кто писал заявления, должны прийти на суд и доказать обратное.
