Впервые девушка почувствовала себя здесь в настоящей ловушке: запертой в домике не просто с прозрачными, но и весьма податливыми стенками, повторяющими каждый изгиб тела узника, но не выпускающими на волю. К своему ужасу Ирис ощутила, что от запаха впервые за весь день у нее разыгрался аппетит. К горлу подкатил тугой комок. Согнувшись, она попыталась отдышаться, но вместо этого ее стошнило. Вытирая рот, Ирис уже равнодушно отметила, что пламя над гнездом угасает, и драконы просто наблюдают за ним. Кислый привкус во рту и саднящее горло заставили волшебницу отойти в сторону, чтобы не вызвать подозрений в бегстве и, махнув рукой на приличия, попытаться, отплевываясь, избавиться от малоприятных ощущений. По низу живота прошел сильный спазм, от которого девушка согнулась пополам и начала жадно хватать ртом воздух. Перед внутренним взором появились горящие корабли пелагейцев со сваленными на верхней палубе обугленными скорлупками и обгоревшими драконьими скелетиками.
Волшебница запрокинула голову и уставилась в гладкий, сотни лет назад обожжённый пламенем, свод. От бывшего гнезда пошел привычный запах хуррора, который загасил своей мощью остатки искривленной энергий. Драконы опять напряженно совещались о чем-то, однако девушка изо всех сил постаралась не подслушивать их разговор. Увиденное не просто напугало: оно лишило каких-либо сил и начисто избавило от стремления повлиять на происходящее. На глазах девушки произошло немыслимое. Теперь осталось осознать случившееся и загнать эти жуткие воспоминания на задворки памяти – завалить разным бытовым «мусором» и спокойно жить дальше. Только сначала нужно выбраться из этой удушающей ловушки…
…Она стояла на обрыве скалы, нависающей над гнездом. Белая бурлящая мыльная пена поглощала в себя пепел, хворостинки и останки, пожирала их, синея, и вновь принималась за свою замысловатую игру, выплевывая искры, столь похожие на свечение, некогда исходящее от яиц. Пряный запах больше не сбивал с мыслей: волшебница свыклась с ним и находила успокаивающим. Это было совсем не похоже на вуаль времени. Сюда хотелось войти, как в теплую ванну, и тихонько покачиваться в хлопьях, прислушиваясь к треску пузырьков.
– Пришла в себя? – рыкнул Мярр, сильнее сжимая хвост вокруг ее икр.
Только теперь Ирис вспомнила, как драконы оттащили ее от стены. Она не сопротивлялась, лишь погружалась в густой туман, почти теряя сознание, но немыслимым образом заставляла себя вновь и вновь выискивать, за что можно зацепиться и вернуться в реальность.
– Угу… – Ирис с трудом обернулась, но все же зачем-то сумела изобразить на лице некую пародию на улыбку.
Боковым зрением девушка уловила, как страх в глазах драконов сменяется изумлением. Они уставились на нее, вновь вернув себе нарушенное прежде единство, став одним грозным пестрым питоном. Волна хуррора взметнулась позади девушки вверх и с треском миллиардов лопающихся пузырьков пены вновь опала и превратилась в гладь.
Лелайкис приблизился вплотную. На его чешуе будто переливались миниатюрные радуги, отчего он больше не казался страшным монстром, а лишь порождением сказок для маленьких девочек. Волшебница отражалась в его янтарных глазах, как мошка, которая случайно оказалась в жирных пластах смолы – вряд ли впереди что-то страшнее, чем сожжение заживо. Но неужели в них застыла еще и мольба? Этого вовсе не может быть.
