Я отправился с ним в конюшню. Сторож по-прежнему улыбался, довольный тем, что у кого-то что-то не так.
– Ну да, – с удовольствием подтвердил он. – Лидс уехал с четверть часа тому назад в наемном фургоне и увез одну лошадь. Сказал, его собственный фургон разбился, а Энерджайза он оставляет по распоряжению владельца.
– Лошадь, которую он оставил, – не Энерджайз! – сказал я.
– Ну а я чего сделаю? – с достоинством возразил сторож.
Я обернулся к молодому человеку:
– Рыжая кобыла с большой белой проточиной?
Он кивнул.
– Это Асфодель. Она участвовала в первом заезде. Ее тренирует Джоди Лидс, но она не моя.
– И что же мне с ней делать?
– Оставьте ее здесь, – сказал я. – Мне очень жаль. Пришлете мне счет за труды.
Шофер улыбнулся и сказал, что я ему ничего не должен. Это почти восстановило мою веру в человечество. Я поблагодарил его за то, что он меня разыскал. Мог бы ведь по-тихому увезти эту кобылу, а потом прислать мне счет. Молодой человек был шокирован моим цинизмом. Я подумал, что до знакомства с Джоди я таким не был.
Джоди все-таки забрал Энерджайза.
Я полыхал медленным гневом. Злился я отчасти на себя самого. Как я этого не предусмотрел? Ведь если он был готов заставить Энди-Фреда переехать меня, первая неудача наверняка бы его не остановила! Он твердо решил взять надо мной верх и увезти Энерджайза к себе. Я недооценил его кровожадность и его наглость.
Нет, вряд ли мне удастся так легко избавиться от Джоди. Я вернулся к своей машине и уехал с ипподрома, думая только о том, какого тренера мне нанять и как скоро мне удастся перевезти своих лошадей на новое место.
Мы сидели за золотистым полированным деревянным столом. Чарли улыбнулся мне и отодвинул пустую кофейную чашку. Его сигара была наполовину докурена, портвейн наполовину допит, и в животе у него покоился обед, приготовленный в одном из лучших ресторанов Лондона.
Интересно, как он выглядел в молодости, до того, как обзавелся солидным брюшком и двойным подбородком? Крупные бизнесмены лучше смотрятся, когда они немного полноваты. Тощие и голодные – это новички, энергичные начинающие. А Чарли набирал мудрость и зрелость с каждым фунтом лишнего веса.
У него были прямые седеющие волосы, поредевшие на макушке и зачесанные назад по бокам. Глубоко посаженные глаза, крупный нос, плотно сжатые губы. Лицо не слишком приятное, но запоминающееся. Однажды встретившись с Чарли, люди потом его обычно узнавали.
Он пришел один. Ресторан, который он выбрал, состоял из нескольких небольших зальчиков, по три-четыре столика в каждом, так что там легко было уединиться. Чарли весь вечер говорил о скачках, о еде, о премьер-министре, о состоянии биржевого рынка, но так и не сказал, зачем он меня позвал.
– У меня такое впечатление, – добродушно заметил он, – что вы чего-то ждете.
– Вы еще никогда не приглашали меня на обед.
– Мне нравится ваше общество.
– И все?
Он стряхнул пепел с сигары.
– Нет, конечно.
– Я так и думал, – улыбнулся я. – Но возможно, я воспользовался вашим гостеприимством на основании ложных предпосылок.
– Сознательно?
– Быть может. Я ведь не знаю, что у вас на уме.
– Отчего вы так рассеянны? – спросил Чарли. – Когда такой человек, как вы, погружается в нечто вроде транса…
– Я так и думал! – вздохнул я. – Нет, это не полезная умственная деятельность. Это последствия ссоры не на жизнь, а на смерть между мною и Джоди Лидсом.
– Очень жаль.
