Досадно.
И говорить с Поцем бесполезно. Сейчас его даже Филька не убедит жить дружно. Только Смит и Вессон. Или Калашников.
Ладно. Если сбежать нам не дано, это не значит, что Поц получит свое моральное удовлетворение. В рожу он получит. Единственный шанс — это сломать Поцу нос и деморализовать гадов, а пока они деморализуются, делать ноги. До Лиговки двести метров, всего лишь спринт.
Просто — спринт.
Все эти мысли уложились в половину из тех десяти метров, которые разделяли Дона и Поца. Потому что шаг он даже не замедлил, и улыбнулся Поцу, как улыбался бы любому знакомому — солнечно и радостно. Пусть злится, хоть на полшанса больше выйти отсюда живым.
Ноль плюс полшанса — это уже полшанса. Что немало.
Полшанса — или Валгалла.
Когда Дон уже почти слышал звон мечей и кубков, чуть громче, чем тяжелые шаги за спиной, там же, за спиной, взревел байк.
Еще полшанса, подумал Дон, сжимая в кармане ключи с тяжелым брелоком — тоже оружие, если уметь пользоваться. Вот сейчас, Поц самую малость отвлечется на байкера, и…
— Залазь, Дон! — крикнул кто-то позади очень знакомым голосом, рядом с Доном притормозил байк, он запрыгнул позади седока, и байк с рычанием рванул вперед, прямо на Арийца.
Не выйдет, едва успел подумать Дон, уже почти видя, как Ариец своим знаменитым таранным ударом валит их вместе с байком на асфальт. Даже не додумал — когда они проскочили между что-то орущим Поцем и Арийцем…
Почему-то Ариец промедлил.
Всего миг, всего на полмига растерялся. Или усомнился. Черт его разберет, почему, но сегодня он был просто Эриком Липиным, а не штандартенфюрером СС…
Байкер, не оборачиваясь, показал Поцу и компании фак, поддал газу — и вылетел на Лиговку.
[1] Гремлина зовут Гремлином даже коллеги-преподаватели. Мало того, он никогда и никому не представляется настоящим именем, то есть предпочитает не представляться в принципе. Имеется большая вероятность, что его имени не знает вообще никто. С его братом-близнецом, Интригалом (преподает математику), совершенно та же история (прим. авт.)
[2] Мудрое изречение принадлежит персонажу мультфильма «Король Лев».
[3] Дон в курсе, что имя Азазелло не склоняется. Дон просто дурака валяет.
[4] В основном Дон смотрит телевизор по третьему буддийскому методу, то есть выключенным. Но некоторые особо выдающиеся события, вроде исторического заявления Уго Чавеса «Янки, go home!», настолько проникают в ноосферу, что выключенный телевизор им не помеха.
[5] Вернись к уроку, Дон (итал.)
[6] Felice — счастье (итал.)
7. Глава 5, в которой старые легенды пахнут кровью
Пока летели по Лиговке и дальше, до самого Васильевского, оба сначала орали радостно-нецензурную чушь, а потом почему-то запели «Родина, еду я на Родину»[1]. Дон даже не задумывался, кто его вытащил. Просто не мог. Адреналин хлестал из ушей, в рюкзаке булькало пиво, светило солнце, матерились водители, и жизнь была прекрасна. А что руки дрожат и слезы из глаз, так то от ветра же! Скорость, форсаж, мать же вашу!
Из переулка выскочил огромный черный пес[2], басовито гавкнул и припустил рядом. До самого Васильевского он то отставал, то обгонял байк — легко, словно под его шкурой тоже было пять сотен лошадей. Позади бессильно злился Поц, впереди алел бездонный питерский закат, а между ними было — простое человеческое счастье: жить!
И лишь во дворе-колодце старого дома над Малой Невой, когда байкер сдернул шлем, обернулся, и под шлемом оказался взъерошенный и довольный донельзя Киллер, Дон подумал, что именно так и должно было быть. Кто ж еще-то? И байк, ну точно, как он мог не узнать его дракона? Он же эту модель изучил вдоль и поперек, до последнего винтика.
