Его шантажировали – это правда. Но правдой было и то – Брендон это чувствовал, – что реальная опасность не так уж и велика. Он не столько спасал свою шкуру – только свою, тогда он еще не был женат, – сколько бездействие предпочел борьбе.
Позднее в свое оправдание Брендон всегда приводил тот факт, что он не взял денег и не стал делать того, что от него требовали. Но благодаря занятой им нейтральной позиции машина правосудия была развернута против невиновного. Брендон, наверное, дал бы в морду тому, кто осмелился бы обвинить его в этом. Но самому себе ему все-таки постоянно приходилось доказывать, что человек этот не был совершенно безвинным. Но не был он и виновен в такой степени, насколько суровым оказалось наказание, – это Брендон тоже хорошо знал. А ведь человек этот был его подзащитным!
Странно… Как давно он не вспоминал об этом. Может, и не было тогда никакой сделки с совестью? Просто все случилось так, как и должно было?.. Да, он не брал никогда взяток. Здесь он не солгал. Но мог ли он, положа руку на сердце, сказать, что всегда был абсолютно честен? И не была ли эта непререкаемая честность, которой он так гордился и в которую сам уверовал, как в божество, скорее мифом, чем реальностью?
И Брендон подумал, что, наверное, не случилось бы всей этой истории с Кларком, не будь на его совести пятен и пятнышек, подобных этому…
– Откройте, пожалуйста, гараж, – вежливо, но настойчиво попросил полицейский. – Это ваша машина?
– Это не моя машина, – спокойно ответил Майк, отправляя ключи в карман.
– А чья?
– Моего адвоката.
– Вы можете объяснить, почему она стоит в вашем гараже?
Майк нахмурился, но ответил почти сразу:
– Он попросил меня об этом.
– Зачем?
– Не знаю, я не спрашивал.
– Возможно ли такое? – На лице полицейского изобразилась плотоядная ухмылка бывалого охотника. – Вы не поинтересовались, в чем причина столь необычной просьбы?
– Я привык доверять ему, – холодно отпарировал Майк.
– Бывало ли раньше, что ваш адвокат обращался к вам с подобной просьбой?
– Не помню… кажется, что-то такое было… давно…
– Простите, но мне придется спросить вас еще кое о чем. – Полицейский вальяжно оперся о «мерс» Брендона, будто собирался на нем разлечься.
Майк смерил копа взглядом – его ординарная физиономия выглядела ужасно нахальной. Довольная самоуверенность, с которой тот задавал ему вопрос за вопросом, до предела раздражала Майка, и он с превеликой радостью размазал бы сейчас эту кряжистую фигуру по сверкающему капоту.
«На этого гада выдержки у меня должно хватить!» – решил он.
– Спрашивайте.
– Мистер О’Брайан был один, когда заезжал к вам?
«Так, фамилия уже прозвучала… Значит, дело приобретает серьезный оборот!»
– Да, один.
– Вы уверены в этом? – Полицейский выдержал паузу: – Мистер Филдстайн, советую вам хорошенько подумать, прежде чем отвечать дальше. Вы не можете не понимать, чтó вас ожидает за дачу ложных показаний.
«А это уже настоящий допрос!» – Майк почувствовал, как воротничок рубашки, словно удавка, впился ему в шею, он нервно покрутил головой. В конце концов, он знал, на что идет. Брендон ничего не скрывал от него и честно предупредил. С самого начала нельзя было сбрасывать со счетов такой поворот событий.
– Потрудитесь, пожалуйста, вспомнить, – продолжал полицейский, – в котором часу вы вернулись в тот день домой?
– В какой день? – попытался прикинуться Майк.
