«Стив, держись! Только не умри сейчас! Выживи! Покажи им всем!» – твердил Брендон. Но что и кому должен был «показать» Стивен, Брендон и сам толком не знал. Единственное, что он сейчас ясно понимал, – так это то, что радость, подобную этой, он вряд ли испытывал когда-нибудь в жизни. Разве что в тот день, когда родился его первенец. Или когда они путешествовали с женой во время медового месяца и их машина, свалившись в кювет, два раза перевернулась, а они, не получив ни единой царапины, потом долго и заливисто хохотали. Но все равно все это было как-то по-другому…
На следующий день Брендон приехал в клинику после полудня. Там его ждало известие, что Стивен Кларк утром пришел в сознание.
– Вы его адвокат? Мы никого к нему сейчас не пускаем, вы же сами понимаете… Исключение только для вас. Но, пожалуйста, не более пяти минут! – Брендон терпеливо выслушал наставления врача и вошел в палату.
Стивен лежал с закрытыми глазами, обвитый проводами и окруженный приборчиками всех калибров. Рядом сидел, уставившись в монитор, молодой ассистент.
– Стив… – тихо позвал Брендон и взял его за руку.
Стивен приоткрыл глаза, гримаса боли исказила его лицо.
– Брендон… – прошептал он, стараясь улыбнуться, – я жив…
– Знаю, знаю! Как ты сейчас?
– О-о-о… – застонал в ответ Стивен. – У меня так голова болит… Это что-то адское… Даже глаза больно открывать…
– Не открывай, лежи. Все будет в порядке! Это лучший в мире центр. Они тебя вытащат. Держись! Самое страшное уже позади, – быстро проговорил Брендон и пожал его руку.
Стивен ответил слабой улыбкой.
Войдя утром в палату, Брендон заметил, что сегодня Стивен выглядит совсем молодцом – шел уже восьмой день его пребывания в клинике. Стив полулежал, повернувшись набок, и приветствовал адвоката словами:
– Повезло мне с тобой, Брендон!
– О чем ты?
– С адвокатом мне повезло. Кто бы еще стал таскаться ко мне каждый день? Ты один такой.
– Откуда ты знаешь? – уклончиво ответил Брендон, садясь на стул. – Есть разные люди, разные ситуации…
– Ну, все равно, – улыбнулся Стив. – Я тебе очень признателен!
Брендон был тронут этими словами, но ничего не ответил. Ему очень хотелось опять разговорить Стивена, но он не знал, с чего начать.
– Послушай, Стив… Я хочу спросить тебя кое о чем… но ты можешь и не отвечать. Тогда, во время казни… ты закрыл глаза…
– Да. Я молился.
– О чем же можно молиться в последние пять секунд?
– Обо всем. Я произнес три фразы: «Господи, прости мне грехи мои, прими мою душу и облегчи мне последнее страдание».
– У тебя что, раньше времени не было помолиться?
– Это все не то…
– А потом? – допытывался Брендон.
– Потом… я сказал себе: «Все!..» И больше уже ничего не помню.
– Ты не помнишь удара? – изумился Брендон.
– Нет, абсолютно ничего. До тех пор, пока не очнулся здесь.
– А мне показалось по твоему лицу, что ты испытал в то мгновение нечеловеческую боль.
– Может, так оно и было… Но я ничего не помню.
– А когда тебя пристегивали, ты что-то сказал. Что?
– Да, мне в тот момент вдруг стало трудно дышать… или, скорее, я просто заметил собственное дыхание. И я сказал, чтоб они ослабили ремни, – сейчас-то уж не убегу!
Брендон слушал с изумлением.
– Да правда, Брендон, – улыбнулся Стив, – все это не так страшно. Поверь мне! Все зависит только от того, как ты сам относишься к происходящему. Единственно, что сидеть на высоких креслах с прямыми подлокотниками я теперь вряд ли смогу…
