Через двадцать минут навигатор привез его к больнице на Северной авеню. Но зайти внутрь он не торопился. Со Джун просто наблюдал за персоналом и подъезжающими с гулом сирены машинами скорой помощи. Вытянув руки на руль, он пытался собраться с мыслями.
– Соберись! Он же твой напарник! Он просто человек….
Не смотря на самовнушение, детектив не особо верил в психическое расстройство Генри. Он верил в то, что видел собственными глазами. И если уж красивая девушка с потерянной памятью, в которую он по своей глупости влюбился, оказалась не человеком вовсе. То его напарник наверняка был одержим злом. Только хладнокровный разум детектива повторял, что ему могли подмешать или вколоть запрещенных веществ, отчего вся картина приобрела сверхъестественные отголоски. А у самого Генри, вероятно, было раздвоение личности или шизофрения, как говорили врачи.
И в битве сердца с головой, Со Джун оказался на распутье, не понимая, как теперь относиться к своему бывшему напарнику.
По лобовому стеклу забарабанили настойчивые капли дождя. Словно намекающие ему решиться зайти или покинуть парковку больницы. Не торчать же ему здесь вечность?
И пересилив себя, детектив открыл дверь автомобиля. Сжав кулаки в карманах куртки, он направился ко входу.
У палаты дежурил офицер полиции другого участка. Он был куда пухлее Рона, над которым Со Джун посмеивался еще час назад, но однозначно омерзительнее.
– Здравствуйте. Я детектив Кан Со Джун из центрального участка, – протянул он удостоверение. – Как он?
– В порядке. Что ему будет? – безразлично ответил сотрудник, пожимая плечами. – И зачем же вы пришли навестить его? Вряд ли он может быть полезен какому-то следствию, – язвительный тоном протянул он.
– А вы, я смотрю, рады, тому, что заключенный оказался на больничной койке?
– Ему место на холодной тюремной койке, а не в VIP-палате. А с учетом его деяний, самое место под землей.
Со Джун прекрасно понимал неприязнь коллеги, но ужасно хотел отвесить колкую фразу. К сожалению, она была бы неуместна и недопонята. К тому же, детектив еще не разобрался в деле бывшего напарника, как и в самом себе. Он не знал, чему верить. Глазам, чувствам или логике.
– Я могу пройти к нему?
– Нет. Даже вам, де-те-ктив, – отчеканил по слогам он звание в насмешке. – …Нельзя.
Молча развернувшись, Со Джун покинул стены больницы. Его переполняла ярость, но выплеснуть ее он не мог себе позволить.
Веларма вернулась с задания домой сразу же, как только жертва жизненных обстоятельств поставила подпись и заключила сделку. Даже не пришлось искать портал. Поначалу заключение договора было для нее своего рода игрой, азартом. Ей хотелось выполнить первую задачу и получить первую галочку, ощутив удовлетворение. Но когда девушка в больничной пижаме поставила подпись, Веларма ощутила вовсе не его, а вину. Она ведь сама жила среди людей и возможно бы согласилась на подобные условия, когда ее близкий умирал на тот самом складе. У нее просто бы не было выбора. Как и у этой умирающей девушки, которая готова на все ради счастья и спокойствия матери.
«Я…чудовище», – произнесла Веларма возле адовых врат. Пропуск загорелся красным, а в графе «сделки» появилась единица. Как и напротив графы «нарушения».
– Что?! – вспыхнула она. – Нарушения?! Что я нарушила?
– Не беспокойтесь, – раздался бархатистый голос сзади, от которого по телу Велармы прошла дрожь. Она замерла, заставив себя медленно обернуться, и сердце сменило свой ритм. Вот-вот вырвется из груди или опустится в пятки.
