Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг. - страница 28

; к тому же, позднее Троцкий описал Менжинского как «неосуществившуюся» тень другого человека, «способного политически существовать только милостью аппарата»[195] – такой соратник вполне мог его устроить. Фамилии Менжинского и Троцкого были из проекта вычеркнуты – скорее всего, уже во время обсуждения Совнаркомом. Источников нет, но можно предположить, что на заседании Ленин помешал Троцкому взять в руки ключ к власти (он прекрасно знал, что результатом Великой Французской революции стала военная диктатура).

Как бы там ни было, на заседании 21 ноября курс Подвойского на постепенное «овладение» аппаратом Военного министерства явно потерпел поражение. Это объясняет поздний выход «охранной грамоты» служащим центрального военного аппарата: только 22 ноября 1917 года. Подвойский заверил служащих военного ведомства, что они будут увольняться и арестовываться только за неподчинение Советской власти, а также в случаях «сокращения штатов и неспособности тех или других лиц»[196].

В письме В.И. Ленину 1 апреля 1918 года бывший и.д. Наркомвоена упомянул о дискуссии не только в коллегии Наркомвоена, но и в Совнаркоме (!) по вопросу о целесообразности сохранения бывшего Военного министерства[197]. Примечательно, что вопрос о реорганизации Военного министерства был вписан в повестку заседания Совнаркома от 30 ноября 1917 года от руки Лениным и четырежды подчеркнут[198], что свидетельствует о повышенном интересе председателя Совнаркома к этому вопросу или об особой остроте его обсуждения членами Совнаркома.

Сам Подвойский, по его словам, в этот период отстаивал необходимость «возможно более целостного сохранения аппарата военного ведомства и его лучших работников», считая более целесообразным «произвести самую коренную реорганизацию» аппарата, чем свернуть его вовсе. На первый взгляд, все абсолютно логично, только вот отправной точкой «самой коренной реорганизации» военведа, оказывается, было следующее положение: организации по обслуживанию вооруженных сил будут частью единого хозяйственного аппарата страны. Какая цель, таков и метод: в основу реорганизации главных управлений Военного министерства легли два положения. Первое – устранение «ведомственной оторванности» от остального хозяйственного аппарата (главные довольствующие управления должны были стать ячейками этого аппарата, обслуживающими «ту или другую сторону военных сил»). Второе – унификация получившихся из главных довольствующих управлений «ячеек» хозяйственного аппарата: «в сущности всякая обслуживающая ячейка слага[ется] из 4-х частей – прием заказов, пр[оверка] выполнения, само выполнение и сдача заказа с тем, чтобы их в любую минуту можно было соединить с другими ячейками».

Телеграмму подытоживает весьма показательный пассаж. По словам Подвойского, коллегия Наркомвоена смогла привести «к однообразному построению» все главные управления Военного министерства. А это дало возможность, с одной стороны, очистить от «лишних частей» каждое управление, «стремившееся обособиться в своей хозяйственной деятельности от других управлений», с другой − «свести, в сущности, все управления – интендантское, авиационное, автомобильное и санитарное – в один регулирующий обслуживание армии аппарат – Военно-хозяйственный совет[199], построенный таким образом, что он целиком и каждая секция его в любой момент могут стать частью [ил]и частями Высшего совета народного хозяйства