Выучиться на Бога - страница 21

– Глупости. Просто я не желаю скорого разорения хозяйки, поскольку сам окажусь тогда на улице.

– Угу, а заодно лишишься дармовой кормежки и ночных развлечений? Понимаю.

– Вот и не премини расплатиться за пышный завтрак, договорились? Если понимаешь, это будет не очень обидно.

– А я понимаю так, поездка за деньгами окончилась неудачей, – произнес Гои. – Иначе ты, дружище, сам помог бы своей вдовушке, а не теребил понапрасну товарищей. Угадал?

Рьяное поглощение пищи на миг прекратилось, друзья вопросительно уставились на Айнара. Не из пустого любопытства – от финансового положения каждого напрямую зависел ход жизни всей компании. Здесь никто не имел земли, даже крохотной деревеньки, даже клочка с огородиком, откуда по осени привезли бы дюжину никчемных тыкв. Жалования князя едва хватало, доводилось искать средства, где только мыслимо: у родственников, приятелей, любовниц, знакомых, а подчас и у малознакомых, сомнительных лиц. Долги со скандалами, увы, оказались настырными спутниками веселого времяпрепровождения.

В этом свете роль Айнара считалась крайне важной – его старший брат Тенгур, мурад, владел обширной вотчиной в провинции Югара, несколькими сотнями крестьян и замком семейства Годой. Этакое богатство, вероятно, позволило бы беззаботно развлекаться в столице… если б отношения между братьями клеились. А складывалось в точности наоборот. Тенгур не мог бросить родню на произвол судьбы – княжеский указ запрещал, но деньгами делился неохотно. Причем не единственно из скупости. Для получения доли доходов от отцовского имущества младшим предписывалось являться в замок, где смиренно ждать выплаты.

– Угадал, – кривясь, произнес Айнар. – Братец заявил, что виды на урожай нынче плохие, засуха, оттого, дескать, следует с расчетом повременить.

– Надолго? – быстро спросил Оминас.

– До осени. Пока назначил сроком конец сентября. Зараза…

– Протянем? – урмат обернулся к Гои, но того интересовало иное:

– Чего ж ты там, дружище, пропадал больше недели, коль ничего не собирались давать?

Айнар отмахнулся.

– Да ведь негодяй не с порога отказал. Еще чего! Ему охота была на совесть меня промурыжить, властью насладиться. Пожри Саора его печень!.. С месяц назад, сказывали, Эйдана, среднего нашего, так же истязал, чуть до поединка не дошло.

– Ну, тебе-то, допустим, за меч хвататься не резон – все равно не получил бы вотчины.

– Знаю. И Тенгур знает. Потому-то выделывался, дрянь, с выдумкой, вдохновенно: комнатку – похуже, место за столом – подальше, прихлебателям своим – полную свободу оскорблять да подшучивать. И не смей возмутиться! А то еще вызовет срочно и велит ждать, час просидишь – беседа отменяется… Стервец… Представляете, кого мне постель стелить присылали? Бабку дряхлую, беззубую, из которой труха сыпется!

– Но с простынями-то она справлялась? – ухмыльнулся Оминас.

– Справлялась, к счастью. Хотя любому ясно, зачем по традиции в ночную пору к гостям девок отряжают! Не только же простыни менять!

– Да ладно, Айнар, тебе ли на постельный голод жаловаться?

– Так и я не о том. Унижение какое! Понудил приехать, неделю ноги об меня вытирал, а потом выдворил несолоно хлебавши! Ближнего воина князя! Сотню монет сунул – почитай, на дорогу. И пару коров предложил в Шораи гнать, а? Никому бы подобного не спустил…

– Зато здесь стерпишь, – невесело усмехнулся Оминас. – Всегда терпел и нынче придется. По-другому никак.