И вот мне встретился Слава. Сказать, что я потеряла голову, значит, ничего не сказать. Конечно, это произошло не сразу, но достаточно быстро. Потому что ухаживал Слава за мной так, как никто до этого за мной не ухаживал. Да и такого мужчины у меня никогда не было. Взрослого, самостоятельного, образованного, воспитанного. С которым было приятно куда-то выйти, интересно было послушать его рассказы. Кажется, Слава знал всё и обо всём. А я на его фоне порой чувствовала себя тёмной дурочкой. И это чувство в какой-то момент настигло меня с такой силой, что я взялась за книги, читала, запоминала, а потом обсуждала это со Славой вечерами. Он, вроде как, радовался моим стремлениям, моим успехам, желанию узнать что-то важное. Даже хвалил меня. А ещё дарил мне цветы, подарки, недорогие, но весьма приятные мелочи. Духи, бижутерию, как-то купил мне туфли. Причём, сам, выбрал и подарил. Классические лодочки на высокой шпильке. До знакомства с ним, я редко носила классические наряды и обувь, а рядом с ним наряжаться во что-то модное и броское, казалось неуместным. И вместе с его подарком, под новые туфли, я принялась менять потихоньку свой гардероб. Я боялась показаться смешной и нелепой рядом с ним, ведь я видела в Славе идеального мужчину с безупречным вкусом.
Первые месяцы нашего с ним общения, я до конца не понимала, к чему наши отношения приведут. К чему они, вообще, могут привести. Мы казались такими разными, по крайней мере, я именно так видела ситуацию. Городской чиновник, которому все спешат пожать руку в знак уважения, и младший секретарь на минимальном окладе. Какую пару мы составляли? Мне всё это казалось нереальным и неправильным, но в то же время я с трепетом ждала каждого его звонка и появления. И моё сердце стучало при звуках его голоса, а уж тем более в те моменты, когда я его видела.
Слава всегда был великолепен. Он очень щепетильно относился к своему виду, но при этом нисколько не выглядел слащавым или приторным. Он был воплощением мужской красоты. Всегда гладко выбрит, аккуратно причёсан, я с удивлением узнала, что он стрижётся не реже, чем раз в десять дней. Раньше я о подобном в отношении мужчин и помыслить не могла. Его костюмы, рубашки и галстуки всегда были в идеальном состоянии. Отглаженные, накрахмаленные, белоснежные. Даже в кармане его пиджака всегда лежал новенький, отутюженный носовой платок. И таких правил и привычек мой будущий муж придерживался во всём, что касалось его жизни и быта. Однажды я рискнула спросить о том, кто же о нём так заботится. А Слава в ответ удивился.
– Мама, конечно. Она у меня удивительной доброты женщина.
Конечно же, я поверила. Как можно было подумать о плохом характере женщины, которая родила и воспитала такого сына? Я даже представила такую милую, улыбчивую старушку, без конца пекущую блинчики и крахмалившую воротнички на рубашках сына.
Вы же понимаете, какое благоговение провинциальная девчонка чувствовала перед этаким городским, опытным франтом? Слава был старше меня на десять лет, и казался мне невероятно взрослым и успешным. К своим годам у него происходил значительный карьерный рост, его знали, уважали, благодарили за его общественную деятельность. К тому же, у него была своя трёхкомнатная квартира, машина приличной марки и модели, но в то же время не выделяющаяся на фоне коллег и знакомых. Немного вникнув в ситуацию, я поняла, что Славе на его должности, вообще, выделяться было нельзя. В стране полным ходом шёл непрекращающийся процесс борьбы с коррупцией и бюрократией, по крайней мере, об этом говорили, буквально кричали с экранов телевизоров, и чиновники, все, как один, старались не выделяться. Слава следовал этому же пути. Хотя, деньги у него были, и статьи доходов помимо зарплаты тоже были, но об этом я стала догадываться гораздо позже.
