Я услышала, как вся компания с шумом и прибаутками поднимается по лесенке в мою горницу, и схватилась за голову. Что я делаю?! Ведь я этого жениха сроду в глаза не видела! Словечком с ним не перемолвилась! Какая-то говорящая кошка втянула меня в сомнительную авантюру!..
– Здравствуй, здравствуй, Василиса свет Никитична! Встречай гостей дорогих! – Обладатель приятного мужского голоса оказался непривлекательным лысым толстяком в красном кафтане.
Его окружали мои девицы; А следом за ними в комнату важно вошли Руфина и…
Господи!
Это мой жених?!
Они что, с ума тут посходили в этой сказке?!
Посреди горницы с неизъяснимым выражением лица застыл разряженный в пух и прах детинушка ростом этак под два метра и возрастом лет этак осьмнадцати. Вылитый Митрофанушка из бессмертной комедии Фонвизина. Не хватало мне только неравного брака с недорослем!
Видимо, кошка уловила мой яростный взгляд из-под фаты, поэтому апельсиновым клубком подкатилась мне под ноги и зашептала:
– Василиса, познакомься, это и есть мой второй сын, Иван. Он замечательный! Он тебе понравится!
– Сколько ему лет? – процедила я сквозь зубы.
– Это не важно. Возраст не имеет значения в любви. И вообще, вам уже в церковь пора.
– Руфина, я не хочу.
– Василиса, надо.
– Не могу.
– Ты же мне обещала! Это ненаучный подход к проблеме! Воспринимай все это как эксперимент! Как лабораторный практикум!
– Не могу.
– Заклинило тебя, что ли?! А ну-ка колдану-ка я! Видимо, Руфина и впрямь «колданула». Потому что на мою душу вдруг снизошло спокойствие и какая-то обреченность. Замуж – так замуж. За дурака – так за дурака.
Кстати, в том, что он дурак, я убедилась, даже еще и не выходя из горницы. Детинушка-жених сосал петушка на палочке и мне тоже предложил такое же угощение в качестве подарка. С петушком на палочке в руках, с фатой на больной голове, с печалью в сердце я и поехала венчаться.
* * *
Сказать, что свадьба была шумной – значит, ничего не сказать. Ковши с брагой, зеленым вином и сладкой медовухой летали над роскошно накрытыми столами: подобно лебедям и уткам. Провозглашались здравицы в честь молодых, вручались подарки (их тут же, под контролем Руфины уносила куда-то Оля). Я сидела под фатой и не могла ничего ни съесть, ни выпить. Впрочем, и не хотелось. От одной мысли, что мне предстоит брачная ночь с этим великовозрастным оболтусом (он даже под венцом не расстался с леденцом!), мне хотелось выть. Мельком я посматривала на жениха, надеясь, что он упьется и никакой брачной ночи не будет. Но Иванушка к хмельному не прикасался, только грыз очередного леденцового петуха и прислушивался к тому, что ему нашептывала матушка-кошка.
– Руфина, – позвала я ее. Можно тебя на минуточку?
Кошка отмахнулась лапкой и продолжала что-то шептать на ухо своему бастарду. Я уловила только отдельные фразы типа «осторожнее работай руками, это тебе не медведь-шатун, а жена» и «не обращай внимания на ее стоны, так положено» и запунцовела, словно настоящая невеста. Неужели кошка ему еще и правила поведения в постели втолковывает?!
– Руфина! – Я уже кричала, потому что гости, перепившиеся зелена вина, шумели совершенно ненормально. Руфина, или ты немедля ко мне подойдешь, или я ухожу со свадьбы!
Эту угрозу кошка услышала-таки и мигом подскочила ко мне. Маленькая позолоченная корона, украшавшая голову, съехала ей на нос. Я поправила кошке корону (не след царице, даже заколдованной, выглядеть перед своим народом по-шутовски) и сказала:
