— Знаешь, когда так удерживают…
Макаренко прищурился.
—Только скажи, что ты сама этого не хочешь.
— А если и в самом деле не хочу?
Мужские руки чуть-чуть ослабили хватку, но всё же до конца не отпустили.
— Катюш, ты и впрямь наивная девочка, если не чувствуешь отклика своего тела.
Проведя рукой по моей шее, он опустил руку на мою грудь и многозначительно взглянул мне в глаза.
— Ты же не будешь выдумывать, что здесь холодно, — мягко заметил Макаренко с этой уже знакомой мужской усмешечкой на губах.
— Холодно? – переспросила я, не понимая, к чему он это ведёт. – Да нет, тепло… май же уже.
Макаренко как-то странно на меня уставился, а затем, рассмеявшись, коротко чмокнул в губы.
— Ладно, если выспалась, — предложил он, — то пошли завтракать.
Я по жизни никогда не была ханжой: часто обсуждала с подружками парней, сочувствовала девчонкам, когда их отношения катились к концу, и радовалась, когда они находили новую любовь. Не то, чтобы я специально выбрала жизненную позицию «наблюдателя» — просто все эти «танцы с бубнами» как-то случайно прошли мимо меня.
Сначала наша семья никак не могла оправиться от гибели брата: мама, я… даже отец – мы долго и сложно привыкали жить без Кости, пытаясь принять новую действительность, где о нём говорили в прошедшем времени.
Не успела я « выплыть» из этого состояния, как уже настало время определяться с профессией. Оставшись единственным ребенком в семье, я не могла позволить себе расслабиться – слишком боялась чем- то огорчить родителей; боялась своим поведением причинить им ещё новую боль.
А потому училась хорошо. И с подружками гуляла до десяти – редко до одиннадцати вечера. Наверное, чисто теоретически — то есть , согласно теории вероятности (
эгегей, я ведь заменяю математичку
), я должна была встретить хорошего парня, которому бы я приглянулась, и который бы приглянулся мне… Только вот жизнь – совсем не теория и даже не математические задачки. Если, согласно условиям задач по теории вероятности, монета обязана упасть орлом или решкой, моя монета «упала» на стол ребром – да так и осталась стоять, не выдавая ни одного из ожидаемых состояний.
Я не знала, как флиртовать с парнями. Парни, возможно, не чувствуя от меня привычных женских откликов, быстро находили новые объекты внимания и также быстро переходили из разряда моих потенциальных ухажёров в разряд хороших знакомых…
— Тебе чай или кофе? – поинтересовался Олег, вытаскивая из холодильника пластиковые упаковки с нарезанным сыром, колбасой, ветчиной.
— Чай, если можно, — пискнула в ответ я, чувствуя, что меня всё ещё немного мутит после вчерашних коктейлей. Олег понимающе усмехнулся и полез за чашками.
А я в это время сидела на стуле, пытаясь одновременно натянуть футболку, в которой проснулась, пониже к коленям – или в то же самое время подтянуть ворот ближе к шее – так, чтобы не оголялось плечо.
Макаренко, который в этот момент щедро сдабривал чай большим количеством сахара, кажется, наблюдал за мной, посмеиваясь.
— Это тебе, — пододвинув ко мне большую белую кружку, Олег тут же принялся сооружать бутерброд.
— Эмм…. А можно мне несладкий? – поинтересовалась я, в которой раз пожалев, что так и не переоделась в платье.
— Нельзя, — отрезал Макаренко. – Глюкоза хорошо нейтрализует похмелье.
И тут же протянул на тарелке большущий, с несколькими слоями сыра и колбасы, бутерброд.
