А на улицу наверняка придётся: по субботам мы с мамой обычно ездили на местный рынок – закупали продукты на неделю. Причем мама, как опытная хозяйка, предпочитала ездить рано: и людей мало, и все прилавки полные. Наверное, поэтому она и заглядывала ко мне в комнату уже пару раз – чтобы я поторопилась….Эх… Ладно, будет ещё воскресенье, чтобы нормально выспаться.
Когда я вышла на кухню, родители как раз пили чай с сырниками.
— Проснулась? – улыбнулся отец. Мама же загадочно прикрыла рот ладонью. Я пожала плечами, уже чувствуя какой-то подвох.
— Хм, — откашлялся отец. – Кать, загляни к нам в комнату.
— А что там? – удивилась я, тут же развернувшись в сторону коридора. Квартирка у нас небольшая, пару шагов – и ты уже возле дверей комнат. Дверь в родительскую спальню как всегда была открыта. А там… Сад роз. Белые, красные, розовые… оранжевые, бордовые… А какой аромат! Передать невозможно.
Я застыла, наслаждаясь картиной.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросила мама. Я кивнула.
— Этот Макаренко переплюнул все мои первые сентября и последние звонки вместе взятые.
— Сдается мне, этот Макаренко неплохо знает язык цветов, — передразнила мама.
—Ну, или просто заехал в питомник роз, — возразила я. Мама хмыкнула.
— Забыл сказать, — крикнул с кухни отец. – Мне нравится его фамилия! На Руси в старину фамилия шла от имени отца, так что всё в ажуре.
Мы с мамой переглянулись и попытались сдержать смех. Кто про что.
— Зато они не смогут назвать нашего внука в твою честь, — крикнула мама в ответ.
— А что? — недовольно протянул отец. – Макар Макаренко – вполне прилично звучит.
— Эй, родители! — мне сразу стало неловко находиться в одной комнате с подаренными Олегом розами. Потащила маму на кухню. Наливая чай, попыталась объяснить родителям, что вчера… вчера всё было не так, как на самом деле.
— Мы не готовимся жениться… и вообще, всё пока не зашло так далеко, — полную картину я им, понятное дело, рассказывать не стала. А то ещё подумают, что воспитали легкомысленную дочь.
Как объяснить правдиво и в тоже время внятно вчерашнее я не знала. Рассказывать о том, что Олег когда-то служил с братом, я не хотела и не могла. Мы не говорили вслух о брате – за исключением его Дня Рождения и Дня его гибели. В эти дни отец обычно напивался, мама же глотала транквилизаторы…. Которые после Костиной гибели у неё всегда имелись при себе.
— Ну-ну, — хмыкнул отец. – А Олег также думает, как и ты?
Я пожала плечами.
— Откуда я знаю.
Папа, улыбнувшись, обратился к матери.
— Чувствую, это будет весёлое лето.
Мама согласно кивнула.
— Разве вас, военных, остановишь… если чего удумали, — она махнула рукой. – Пустое дело.
Затем повернулась ко мне.
— А вообще, Катюш, мы с отцом не насколько старые, чтобы не понять…
— Это ты о чём сейчас? – «не поняла» уже я.
— О том, что скрывать от нас не следовало. Встречаетесь – ну, и встречайтесь на здоровье. Разве был бы кто-то против? Ты представляешь себе, какой для нас вчера это был сюрприз?!
Я закусила губу, не зная, как всё объяснить. Выручил отец, невольно (или специально, чтобы меня перед мамой выгородить) сменил тему:
— Не знаю, как тебе, Танюш, а мне сюрприз понравился. И чтобы вы там вдвоём ни планировали, на озеро, куда нас пригласили, мы поедем. Точка. – Отец выдохнул. – Сто лет уже не рыбачил.
Взглянув на нас с мамой, папа махнул рукой.
