— Понравилось? – спросил он. Я кивнула. Макаренко улыбнулся. Нет, даже не улыбнулся – ощерился, словно хищный зверь в довольном оскале.
— Милая, это только начало.
И склонившись, он меня поцеловал.
Мама выходила из подъезда подозрительно долго, словно давая Макаренко возможность отойти на приличное от меня расстояние и принять приличную же позу. Правда, обе возможности он провалил, продолжая держать меня в объятиях. А я… я глупо пялилась на самые синие глаза в мире , поэтому совсем не удивительно, что пропустила момент, когда мама расплылась в довольной улыбке родительницы, сбагрившей дочь замуж.
— Ну, — первым «очнулся» брутальный синеглазка, одной рукой ловко поворачивая меня в своих объятиях, а второй открывая заднюю дверь машины. – Куда прикажете вас везти? – И кивнул маме.
— Садитесь, Татьяна Ивановна.
Мама нисколечки (даже для проформы!) не возмущаясь, уселась на заднее сидение. Меня же поместили рядом с собой, возле водителя – на переднем сидении.
Заметив, как я оглядываюсь по сторонам, Макаренко усмехнулся.
— Что, нравится?
Я пожала плечами.
— На БТР похоже.
— На БТР? – не понял Олег и тут же, не сдержавшись, расхохотался.
– Н-да, а ещё папа — военный, — покачал головой Макаренко.
— Так она же не рядовой в подчинении, — заступилась за меня мама. – А дочка.
— А дочке всё простительно, — кивнул на полном серьезе Олег. И подмигнув мне в зеркало, тихо добавил. – Я нашу точно буду баловать.
И мы стартовали в сторону рынка.
Я где – то читала, что мужчину – настоящего мужчину — можно узнать по тому, как он носит хозяйственные сумки. Пижоны и нарциссы сумки, может, и понесут, но при этом на лицах у них будет читаться чуть ли не вселенская скорбь. Понятия не имею, так ли это на самом деле или нет – раньше за мной сумок никто не носил – разве что папа, когда ездил вместе с нами. Но Макаренко делал это с каким-то зажигательным азартом. Он торговался с продавцами, отбирал только лучшие куски мясо, лучше фрукты, овощи… позволив нам с мамой командовать только в конфетной палатке. И ещё он за всё платил.
Мы с мамой честно пытались сопротивляться, но Олег оказался похож на свою машину – псевдо БТР, а потому, проиграв несколько схваток и поняв, что для окружающих это выглядит если не странно, то, по крайней мере, смешно, мама перестала вытаскивать кошелёк.
Логично же, что после такого подвига мама просто не могла не пригласить Макаренко на обед.
— Катя вчера такой вкусный рассольник сварила, — «выдала» родительница. – А на второе можно омлет с грибами сделать…
Мамин взгляд как раз остановился на лотке, где продавали шампиньонах.
– Помнишь, Катюш, ты готовила недавно?
Олег, приподняв бровь, с любопытством посмотрел на меня.
— Ты ещё и разносолы готовишь?
Ага, ну просто идеальная невеста. Вон мама как засияла. Вообще-то, готовить я люблю, но признаваться в этом сейчас мне не хотелось. А потому брякнула первое, что пришло в голову.
— Готовлю, когда холодильник пустой. Смешиваю, что придётся – иногда даже получается вкусно.
— Но… — протянула мама, не закончив свою фразу, так как я послала ей вполне красноречивый взгляд. Макаренко же подобные беседы, кажется, только развлекали.
— В любом случае, у нас у военных желудок лужёный, после сухпайков любая горячая еда кажется уже деликатесом. А уж если домашняя… — Макаренко мечтательно закатил свои синие глаза, чем снова привёл маму в неописуемый восторг. Вот почему интересно она мои высказывания так не воспринимает, а тут чужой мужик сказал пару банальностей — и всё, мамуля поплыла…
