Я совру, если скажу, что это мне было неприятно… я тоже выпала из реальности, едва только Олег ко мне прикоснулся. Уткнувшись куда-то в район его плеча (поскольку Макаренко продолжал сидеть, а я стояла, разница в росте не была такой уж значительной), я вдыхала притягательный, очень приятный запах: смесь запахов мыла, мужской туалетной воды и самого Олега. Крепкие пальцы обхватили меня за подбородок, заставляя немного повернуть голову и приоткрыть рот… Всё ещё не приходя в сознание, я купалась в длинном, долгом и очень страстном поцелуе.
Я ведь не была совсем уж не опытной — что-что, а уж поцелуи у меня точно были. Но совсем не такие. От тех, прошлых, я не теряла голову, не позволяла парням расстегивать платье и трогать мою грудь. Макаренко же умудрился сделать это на второй день нашего знакомства, и я совершенно не чувствовала, что это как-то развязно.
Он правильно вспомнил вчера: тогда, много лет назад ему выпало стать моей первой любовью – какая обычно просыпается у девушек в подростковом возрасте. Но после гибели брата я, оглушённая нашим большим семейным горем, быстро перестала мечтать, погрузившись в те области, которые не требовали чувств: стала отличницей, гордостью школы и заслуженной медалисткой.
Парни… у зубрил не бывает много времени на парней, да и я всё это время не видела большого смысла связываться с кем-то из представителей противоположного пола. Любовь мне была недоступна, физиология, как кричали мои подружки, не требовала. А те маленькие эксперименты, которые я иногда допускала, не вдохновляли идти дальше…
Мне было скучно, я не уважала тех парней… — я не знаю, сколько ещё можно выдумать оправданий, но правда оставалось правдой: до Олега я ни с кем не чувствовала волшебства от прикосновений, меня не уносило в астрал от поцелуев, и не сносило голову от специфического, мужского запаха.
— Б…ть, как же не вовремя-то, — рыкнул вдруг Макаренко, и через секунду зазвонил его мобильный.
Опустив меня на своё колено, Олег полез за телефоном в карман джинс.
— Да, — грубо рявкнул он вместо приветствия в трубку, при этом продолжая нежно гладить меня по обнажённым плечам.
— Старшой, у нас тут проблемка нарисовалась, — услышала я чей- то низкий озадаченный голос. – Группа Астафьева уже вторые сутки на связь не выходит.
Олег грубо, витиевато выругался.
— А по спутнику? — поинтересовался он, как мне показалось, с надеждой в голосе.
— Группа исчезла, когда мы меняли наблюдения с одного аппарата на другой, — принялся оправдываться говоривший. – Ты же знаешь, орбиты…
— Ясно, — прервал объяснение Макаренко. – Что генерал?
— Ваше участие уже согласовано, если ты об этом.
— Собирай группу, — выдохнул Олег. – Я уже еду.
И повесив трубку, внимательно посмотрел на меня.
— Прости, Кать, кино временно откладывается. Дела.
Я молча кивнула – да и к чему все разговоры, если я и так прекрасно всё слышала. Потерялась какая-то, судя по всему, военная группа. Макаренко вместе со своим подразделением отправляется в спасательную операцию. Или в поисковую, не дай Бог. Как дочь военного, я прекрасно знала, чем отличается спасательная операция от поисковой: во втором случае спасать уже некого.
Самые синие глаза в мире внимательно следили за моим настроением, моими эмоциями.
— В кино сходим в следующий раз, — пообещал он, снова целуя меня…. И это было…как будто кто-то вливал в меня по капле жизнь… надежду на будущее, на счастье, на невероятное удовольствие. И я с удовольствием пила, принимала всё это, уже зная, что будущее – миф, который может и не настать.
