А пока медленно поднималась по ступенькам, мысленно сетуя на собственную мягкотелость. Если бы я сразу, ещё тогда, в кафе, отшила Олега, мне не пришлось бы сейчас трястись нервной дрожью в собственном подъезде. Если бы, как бы…
Дверь мне открыла мама, хотя я и держала приготовленные ключи в руках.
— Где ты ходишь? – грозным шёпотом спросила она. – И почему на звонки не отвечаешь? Я тебе раз десять звонила.
—Телефон, наверное, глючит, — пожала я плечами, не желая вдаваться в собственные мотивы. Если мама не понимает причин – для неё же лучше.
— Ааа, — протянула мама и уже намного громче добавила. – Значит, телефон барахлит…. Ну ладно, дочка, заходи. А тебя тут кое-кто дожидается.
И мама сверкнула глазами в сторону моей комнаты. Даже не кухни. МОЕЙ КОМНАТЫ.
—Что? – снова перешла на шёпот родительница, правильно поняв моё удивление. – Он тебя уже четыре часа дожидается. Невозможно четыре часа держать человека на кухне.
— Ага, — кивнула я, поражаясь стойкости Макаренко. Надо же, какая выдержка.
Выдохнула перед дверью, сделала паузу и вошла внутрь своей комнаты.
Олег, разлегшись на моей тахте читал, …ммм, — я пригляделась к названию книги. Надо же, Эса ди Кейрош. – полностью игнорируя моё появление в комнате.
— Интересная книга? — спросила я, нарушая молчание. Макаренко кивнул.
— Очень. Героиня ведь позарится на эту смазливую рожу?
— Позарится, — кивнула я. – А потом умрёт.
— Зачем? – удивился Олег и тут же понимающе протянул. – Аааа, муж поможет в порыве праведного гнева?
— Неа, — покачала я головой, припоминая сюжет. – Сама умрёт, от чувства собственной вины.
Макаренко отложил книгу и теперь с интересом поглядывал на меня.
— Муж сказал, что никогда не простит измены, — пояснила я сюжет. – А она поверила.
— Правильно сделала, — кивнул Олег. – Мужики… нормальные мужики слов на ветер не бросают.
— Он простил, потом… но женщину уже было не вернуть.
Макаренко, на секунду задумавшись, согласно кивнул головой.
— Очень хорошая книга. И главное – правильная.
— Чем же?
— Всё вы, бабы, любите усложнять.
У меня даже речь отнялась от подобной наглости. Ничего себе заявление.
Тем временем Макаренко, одним быстрым движением поднявшись с тахты, двинулся в мою сторону.
— Продолжим на чем остановились? – спросил он, кладя ладонь мне на затылок и вынуждая задрать голову повыше.
Я поджала губы, решив не поддаваться на провокации.
— Не стоит, — коротко ответила я. Вырвалась, встала у противоположной стены.
— Нам вообще не стоит больше встречаться.
— Да? – удивился Олег. – И когда ты пришла к такому интересному мнению?
— Когда ты уехал.
— Обиделась? — выгнул бровь мужчина. – Не обижайся, Катюш.
— Я не обижаюсь, — покачала я головой. – Просто не хочу больше с тобой встречаться. Пошутили и хватит.
— Даже так? – иронично хмыкнул Макаренко. Самые синие глаза в мире угрожающе сузились и теперь отсвечивали стальным блеском. – И если я сейчас уйду навсегда, ты, конечно же, будешь этому только рада?
— Конечно же… — хотелось ответить мне, но …. Я не могла ему соврать. Не сейчас.
Самые синие глаза в мире откровенно надо мной смеялись.
— Ты отвратительная лгунья, дорогая.
— Уходи, — сжав зубы, проскрипела я. – Уходи, пожалуйста.
Олег засмеялся и обвёл пальцами мои губы.
— Неспокойной ночи, девочка. – Наклонившись ещё ниже, он прошёптал мне на ухо. – Пусть тебе приснюсь я.
Дождавшись, пока хлопнет входная дверь, я громко фыркнула в пустоту комнаты.
