Мерч развернул конверт и принялся читать.
«Адриана, ты моя, а я твой. Я не хотел тебя будить ночью, ты была слишком красивая. Ты всегда красивая, любовь моя. Мы будем вместе, несмотря ни на что, когда придет время. Я приду за тобой, я тебе обещаю. Не ходи на пруд, не ищи меня, не говори никому о нас, спи ночью в своей палате, стань своей тенью, не привлекай внимания, ходи в церковь и молись. За нас и за многих других. И сожги это письмо. Если тебя спросят обо мне – ты меня не знаешь. До скорого. Будь терпеливой. Э.Д.».
– «Э.Д»? Что еще за «Э.Д»?! – возмущенно спросил Мерч, глядя то на жену, то на Бебеля.
Бебель дал минуту родителям прийти в себя и продолжил:
– «Э.Д» – это инициалы человека, который оставил Адриане письмо, скорее всего, тоже пациент больницы или кто-то, кто посещал ее. Пока точно мне это неизвестно. Адриане было передано это письмо, и она не сожгла его, как было указано, а сохранила и спрятала за зеркалом в своей палате. Как и обещал, молодой человек, вероятнее всего, вернулся за девушкой.
Потрясенные Мерчи сидели с широко открытыми глазами, мать одной рукой схватилась за мужа, другой – за спинку кресла, чтобы не упасть.
– Вы уже что-то знаете о том, где сейчас этот ублюдок? – разъяренно спросил отец.
– Эрих Вебер? – схватившись за голову, с полным ужасом в глазах посмотрела на мужа женщина.
– Нет. Нет, милая, этот выродок сидит за избиение своей новой подружки, – прильнув к жене, утешающе приобнял он ее.
– Вы должны найти его, полиция нам ничего не предоставила, и вся надежда на вас! – взволнованно вступила в диалог мать Адрианы.
– Я попытаюсь найти его и Адриану, – заверил Бебель смотревших на него с надеждой в глазах встревоженных родителей.
– Франц? Верно? – уточнил Мерч и, не дождавшись ответа, продолжил: – Франц, если выяснится, что кто-то действительно причастен к исчезновению нашей девочки, то мы не хотим правосудия, – грозно произнес переполненный злостью отец, – я устрою свой суд, какой посчитаю нужным, – желваки заиграли на скулах, а пальцы рук стали непроизвольно сжиматься в кулаки . – Полиция бездействует, и меня это порядком утомило. Беритесь за дело, о гонораре можете не беспокоиться, наша семья имеет неплохие капиталы, – заверил он ликующего внутри себя Бебеля.
Утром журналист позвонил в больницу Шарите и сообщил доктору, что вернет журналы в обмен на личные дела четырех пациентов. Доктору ничего не оставалось, кроме как принять условия, и к полудню того же дня сделка была совершена.
У Бебеля были на примете четыре человека, которые могли быть причастны к исчезновению Адрианы, исходя из инициалов, указанных в найденном письме: Эбер Хартманн, Эверт Леманн, Эван Кениг и Эрик Шлоссер. Пациентов с инициалами «Э.Д», находившихся с Адрианой одновременно в больнице, по журналам Бебель не нашел. И с именем и фамилией на «Д» тоже.
Добравшись домой, он купил три бутылки пива. Ночь обещала быть длинной. Франц принялся читать длинные личные дела пациентов больницы Шарите и выписывать основные выдержки.
«Эбер Хартман – мужчина, 38 лет. Диагноз – маниакально-депрессивный психоз, маниакальная фаза, требующая биполярного лечения. Родом из Шлезвиг-Гольштейна. В больницу попал по обращению матери. Причина: «агрессивное поведение». В больнице пробыл четыре с половиной года. Выписался два года назад. Из записей врача: первое время очень скучал по маме, хотел домой. Агрессию проявляет при упоминании матери. За период лечения не обзавелся друзьями. Не приспосабливался к коммунам. Сложно входил в диалоги и выходил из них. Мимика неподвижная. Речь то быстрая, то заторможенная. Утверждает, что иногда, когда куда-то идет, может одновременно спать, видя при этом сны. Местонахождение после выписки: Шлезвиг-Гольштейн. Продолжает проживать с матерью».
