Тристан затряс головой и несколько раз хлопнул себя по щекам.
– Ну, значит, мы к чему-то приближаемся. Было то же, что в первый раз, но гораздо сильнее. – Он скривился и снова замотал головой.
Из дневника Ребекки Ист-Ода
15 мая
Температура 66>о по Фаренгейту, ясно, солнечно. Барометр падает.
Перцы и мангольд проклюнулись, ландыши и сирень цветут вовсю. Сменила штормовые окна на сетки от насекомых (наконец-то).
Работа над новым ОДЕКом продолжается и стала единственной темой разговоров в нашем доме. Фрэнк одержим точно так же, как первый раз. Перечитала свой тогдашний дневник, и должна признать, что сейчас по крайней мере его окружают люди, которые всячески стремятся ему помочь (помимо меня, разумеется). По-прежнему не пришла к окончательному мнению касательно Тристана. Мелисанда нравится больше, но она не главная. (Непонятно, личные у них отношения или чисто профессиональные. Возможно, они сами этого не знают.)
План экспериментов сдвинули на два дня, чтобы отладить программное обеспечение и улучшить электропроводку в здании. Начальство Тристана явно воспринимает его всерьез; Фрэнку требовались бесчисленные бумажки, чтобы приобрести самый обычный удлинитель.
По поводу этого проекта меня беспокоят два момента, помимо обычных опасений.
Первое: Тристан непременно хочет находиться в работающем ОДЕКе. Он не понимает, что таким образом становится объектом наблюдения, а не наблюдателем. Лабрадор дяди Виктора у нас за главного.
Второе: Фрэнк счастлив заниматься физикой и не желает думать о планируемом применении. Магия. Власти предержащие воспринимают магию настолько серьезно, что купили Тристану здание и шлют ему цистерны жидкого гелия без всякой бюрократической волокиты. Трудно примирить это со здравым смыслом. Фрэнку все равно.
Также Мел переживает из-за женщины, которая связалась с ней и утверждает, что умеет колдовать. Встреча Т и М с ней несколько раз откладывалась, и женщина перешла к словесным оскорблениям. Тем не менее они по-прежнему намерены с нею встретиться. Вероятно, это произойдет завтра после очередного запуска.
Диахроника
ДЕНЬ 294
В которой мы становимся еще более декогерентными
Через два дня, когда автоцистерна без фирменных логотипов доставила жидкий гелий, Тристан запечатался в комбинезон, показал нам большой палец и шагнул в ОДЕК, где для безопасности сразу надел кислородную маску. Видимо, жидкий гелий умеет просачиваться в любые микроскопические щелки, и Тристан мог бы задохнуться, даже не поняв, что произошло. И снова Ода обошел все здание, проверяя готовность, и занял место за пультом. К этому времени наше нетерпение уже немного заглушила привычка.
Жидкий гелий, как я теперь знала, в пятьдесят раз дороже жидкого азота и гораздо холоднее. Азот сжижается при температуре семьдесят семь градусов выше абсолютного нуля (точки, в которой атомы перестают двигаться, если такое вообще возможно), но чтобы проделать тот же фокус с гелием, его надо охладить до четырех градусов. По меркам обычного человеческого мира разница непринципиальная – оба очень, очень холодные. Но для ученых вроде Оды четыре и семьдесят семь – это небо и земля. Жидкий гелий, окутывающий ОДЕК, будет иметь кардинально иные свойства, чем же-эн-два – свойства, объяснимые в терминах статистики Бозе – Эйнштейна, передовой концепции в квантовой механике, которую Тристан понимал еле-еле, а я не понимала совсем. Суть состояла в том, что жидкий гелий заключал внутреннюю камеру ОДЕКа в сплошную оболочку вещества, находящегося в одном и том же квантовом состоянии. Это должно было квантомеханически изолировать камеру от остальной вселенной и многократно усилить ее эффективность.
