Сейчас уже темно, и над верандами и на столах горят фонарики, создавая иллюзию нашествия светлячков, что делает атмосферу будто наполненной магией. Мне хочется остановиться и рассмотреть каждого из посетителей по отдельности, услышать, о чём эти люди говорят, какие у них планы. Мне интересно, празднует ли вон та пожилая пара, разрезающая торт, годовщину свадьбы, мне интересно, почему грустит светловолосый парень, что сидит у окна, и о чём задумалась женщина с собакой. Мне хочется пойти туда самому, потратить все деньги, что только есть с собой, но насладиться этим вечером по полной.
Хочется сидеть не двигаясь и вдыхать аромат цветов и еловых веток, развешанных над столиками для красоты; хочется смотреть на звёзды, краем глаза замечая яркий танцующий огонёк свечи, которая будет стоять посреди столика… Интересно, эти свечи чем-нибудь пахнут? Я смог бы почувствовать и их аромат?
Окружающий шум, на удивление, сейчас не раздражает. В нём хочется растворяться, плыть в нём, как в реке. Хочется утонуть. Я встряхиваю голову, выходя из полудрёмы. Ощущение внутри такое, будто я прямо здесь, на улице, и засну. Приходится ускорить шаг.
Впереди остаётся всего несколько кафешек, когда кто-то очень массивный сбивает меня с ног, врезаясь в мой бок с правой стороны. Я даже не ругаюсь. Я вообще не успеваю осознать, что произошло. Когда я более-менее прихожу в норму, чувствую, как меня резко дёргают за руку и ставят обратно на ноги. Голова опять кружится от резкого движения, и я моргаю, стараясь сфокусировать зрение.
– Сорян.
Возле себя я вижу пьяного, чуть полноватого мужчину, который, размазанно улыбнувшись, поднимает руки ладонями вверх в знак примирения.
– Сорян, малой.
Ему на вид лет сорок пять, не меньше. Хотя, возможно, так только кажется из-за хмельной рожи и бороды, которая торчит клочьями.
– Сорян, малой. Спешу.
Я, на удивление, понимаю речь мужчины без проблем. Говорит он, вопреки моим ожиданиям, более-менее чётко. Я хочу от него отойти, но тут мужик замечает кого-то чуть в стороне от нас, хватает меня за рукав и срывается на бег. Для алкоголика сорока с лишним лет бежит он слишком быстро. Я всё пытаюсь отцепиться, вырвать ладонь, но он держит её крепко.
– Сорян, малой. Погоня.
У меня мелькает мысль, что, должно быть, мы убегаем от охранников какого-нибудь бара, в котором он не заплатил или с кем-то подрался. Однако, посмотрев назад, я понимаю, что ошибся. Во время бега среди толпы людей плохо видно наших преследователей, но одежда у них точно не рабочая. Она даже не чёрная. На одном мужчине – красная толстовка, на втором – белая майка. Я вижу, что за ними бежит ещё и женщина, но она слишком далеко, чтобы я успел её рассмотреть.
Я начинаю паниковать и дёргаю рукав ещё раз, но толку снова нет. И тут до меня доходит, что нужно просто плюнуть на кожанку и снять её. Я стягиваю куртку с левой руки и ещё раз дёргаю правой, но оторваться от мужчины всё равно не могу. Кожанка безвольно висит на моей правой руке, болтаясь между мной и мужиком, из-за чего бежать становится ещё неудобней. Видимо, незнакомец сжал вместе с кожанкой и кофту. У меня непроизвольно выходит взвыть от разочарования.
– Не боись так, ща оторвёмся!
Мужчина поворачивается в мою сторону, стараясь на меня посмотреть (хотя на деле его взгляд блуждает где-то за моим плечом), и подмигивает. Его самодовольное лицо кажется мне до тошноты мерзким. Хочется врезать мужику от всей души, но я вовремя осознаю, что тогда нас нагонят те мужчины и женщина, а чего ожидать от них, я не знаю. Чёрт!
