Взрослые дети - страница 17

– Женщины ни в чем не изменились с незапамятных времен, – делал вывод полковник. – По природе своей они хранительницы очага, в их обязанности всегда входило приготовление пищи и воспитание детей…

Сказано это было на полном серьезе и с довольно умным, надо заметить, выражением лица.

Воображение Саши нарисовало картину: с дубиной наперевес он несется за мамонтом, а Оля, сидя в их пещере у костра, варит похлебку и шьет из шкур одежду для оравы чумазых детей.

– Да, да, именно так, – убеждал Груздев Сашу, видя его ироничную улыбку. – Уж поверь матерому старому совку.

Полковнику показалось, что острота пришлась как раз к месту, и, довольный, он принялся закручивать лоснившиеся от жаркого усы.

Разглагольствования с умным лицом могли еще длиться и длиться, если бы работники ресторана не намекнули, что они обычные люди, и им тоже надо хоть иногда спать.

– Только бы деньги взять, накормить, чем попало и отделаться, – буркнул полковник, забыв, что с превеликим удовольствием съел три порции жаркого.

Когда они вернулись на свои места, все их попутчики уже спали, завернувшись в чистые одеяла. Кто-то сопел, кто-то храпел, кто-то шептал во сне: «Она такая хорошая». Саша вздохнул, думая о той, которая была его хорошей. Полковник кряхтел на своей новой полке. Там ему было неудобно, но, как настоящий боевой офицер, он смирился с мыслью, что утраченного не вернешь. Раз ему было не суждено выспаться в эту ночь, он решил подумать о том, что напишет утром в своих путевых заметках.

«Неожиданная встреча поджидала меня в поезде. Мальчик, совсем молоденький, но уже отдавший отечеству свой долг, принес известие о младшем товарище с погранзаставы, Юрке К. Накормил я молодца, хотя он и отказывался. Много съел. Хороший парень: голодать будет, терпеть будет лишения, а не пожалуется».

Очевидно, полковник счел, что потомкам знать полную фамилию его товарища не обязательно, а с Саши и вовсе хватит одних хвалебных слов. Ведь солдат должен быть скромным и уступать старшим по званию место в истории. Именно потомкам адресовался сей шедевр, ведь Груздев уверился, что эти заметки прекрасно подходят для воспитания дисциплины и вместе с ней патриотизма. Он решил немного поскрипеть насчет того, что всяким подозрительным иностранцам дозволено теперь шляться по приграничным районам и прежде закрытым городам. «В этой связи на наши Вооруженные силы, – с упоением размышлял Груздев, – ложится еще больше ответственности в плане выявления и нейтрализации вышеуказанных неблагонадежных элементов». Полковник почесал лоб, чтоб лучше думалось, и в его голове родилось следующее: «Вот, к примеру, одна из наших застав на реке Уссури, важнейшем притоке Амура, проявила себя лучшим героическим образом. Ее солдаты, ведомые хорошим знакомым автора и отличным офицером Юрием К., неистово борются с иностранными браконьерами и прочими вредоносными элементами, проникающими к нам с сопредельных зарубежных территорий».

«Молоденький мальчик» пришел бы в замешательство, увидев, во что превратился его рассказ.

Славный эпизод в тамбуре, достойный названия «Олени и люди так похожи», был из послания потомкам безжалостно вычеркнут. Три порции жаркого силой полковничьей мысли прибавились к единственной Сашиной с целью сугубо воспитательной. Молодой офицер-«макаронина», постигающий мудрость Груздева, должен был из заметок уяснить, что «ему нужно не набивать свое брюхо, как тупорылому борову», а «делиться с солдатом последним куском хлеба».