Индюшка навестить родню решила,
гостинцев и подарков накупила, -
сестрицам, маме: новенькие платья
и модные рубашки: папе, братьям, -
покупки в чемодан большой сложила
и, время не теряя, поспешила:
добраться побыстрей туда хотелось:
расцеловаться с ними не терпелось.
От птичника, где Дюша проживала,
к родне дорога полем пролегала,
извилисто длиннющая такая:
не полюшко, а полеще без края.
Десяток метров бодро прошагала,
но солнце так нещадно припекало; -
а на небе ни облачка, ни тучки.
«Пойду-ка через лес: так будет лучше:
там тень, уединение, прохлада,
в такой палящий зной как раз что надо.
И путь по лесу раза в три короче; -
а кто же сократить его не хочет?» -
и, собственной смекалкой восхищаясь,
пошла, лесной прохладой наслаждаясь,
о встрече предстоящей размечталась,
да, заблудившись, в чаще оказалась.
Тропинка в буреломе потерялась, -
туда-сюда Индюшка заметалась.
Не по себе бедняжке как-то стало,
присела на пенёк и заскучала.
Но тут в кустах ужасный треск раздался,
и перед ней Медведь нарисовался:
«Чего сидишь, пернатая, скучаешь?» -
«Шагай себе, Медведь, куда шагаешь, -
вот только объясни мне, толстопятый,
где бурелом кончается проклятый».
Медведь ей объяснил и распростился,
в замшелых елях чащи растворился.
Себя уговоривши не бояться,
из дебрей Дюша стала выбираться,
да видно поняла его неверно:
тропинки нет, – совсем ей стало скверно;
а тут ещё одна беда случилась:
