Резал глаза свет сильной лампы, звякали медицинские инструменты, тихо приговаривал начальник заставы:
– Надо его до города довезти, Таранин! Ты уж постарайся, милый, сделай все как надо.
Во дворе жалобно скулила служебная собака, иногда подвывая и повизгивая. Привлеченная светом, билась о стекло мохнатая ночная бабочка; мерно отсчитывали время ходики на стене.
Таранин выпрямился и повернулся к Денисову:
– Вас зовет, товарищ капитан.
Александр Иванович встал, не выпуская из рук тяжелого пояса, подошел, заглянул в лицо раненого – бледное, покрытое испариной, с запавшими темными глазами и спекшимися в сине-багровый ком губами.
– Мне нужен утренний поезд до Минска, – с польским акцентом прошелестел перебежчик.
– Бредит, – вздохнул готовивший для укола шприц Таранин.
Начальник заставы молча потянул его в сторону от стола.
– Могу предложить только верхнюю полку, – нагнувшись к раненому, ответил Денисов.
– Это… – пальцы правой руки перебежчика беспокойно зашевелились. – Где?
– Вот! – Денисов показал ему пояс.
Раненый удовлетворенно прикрыл глаза. Капитан хотел отойти, но неизвестный снова прошептал:
– Отдайте в Москву, «старому», очень важно.
Лицо его скривилось в гримасе боли, потом обмякло, рот приоткрылся.
– Фельдшер! – крикнул Денисов.
Подскочил Таранин со шприцем, отстранил Александра Ивановича, быстро протерев ваткой руку раненого, всадил иглу и ввел лекарство. Потом молча выпрямился и выдернул шприц.
– Что?! – шагнул к нему начальник заставы.
Таранин, не отвечая, пошел в угол, к шкафчику аптечки. Плечи его дрогнули.
– Все, – глухо сказал он.
Начальник заставы накрыл тело перебежчика простыней. Скорбно постоял над ним несколько секунд, а когда обернулся, увидел Денисова, расстегивавшего пуговицы на вороте гимнастерки. Стянув ее с себя, он начал прилаживать на груди брезентовый пояс с папкой и гранатами.
– Теперь моя очередь, – ответил капитан на немой вопрос начальника заставы. – Готовьте машину, надо ехать.
* * *
К старому зданию госбанка участковый уполномоченный Алексей Кулик добрался только в первом часу ночи – совещание в райотделе НКВД затянулось. В банке сегодня нес службу его односельчанин – Петя Дацкий. Он уже больше недели не был дома и попросил через дежурного, чтобы Алексей по окончании совещания заехал повидаться, рассказать последние новости и передать семье привет и гостинцы.
Выходя из райотдела, Кулик взглянул на часы – время позднее, может, не ездить к Пете? Тем более, до родной деревни Кулика еще крутить и крутить педали старенького польского велосипеда – разве к утру только доберешься, если не позже; но нехорошо подводить товарища – не таков Алексей Кулик, чтобы сначала обещать, а потом не сделать. Служба в милиции – особенно здесь, в недавно воссоединенных районах Западной Белоруссии, – напряженная, сложная; бывало и постреливали по ночам. Самого Кулика тоже раз чуть на тот свет не отправили. Подозреваемых на покушение оказалось всего двое – Гнат Цыбух и Ивась Перегуда. Обоих начальство распорядилось задержать и доставить в город. Теперь они сидят в камере тюрьмы, ведется следствие.
При таких делах, да когда немец за кордоном без конца шебуршится, скоро ли еще Петро в деревню попадет? Может, через неделю, а может, через две, но никак не раньше. А он, Кулик, утром дома будет – поспит часок-другой и опять на службу. Тогда и к Петиной родне заглянет, передаст приветы и гостинцы. Поэтому, более не раздумывая, Алексей поехал к госбанку – благо недалече, весь городок за два часа пешком можно обойти.
