Выслушав Ильяса и Дамира, чиковцы выделили им по респиратору, с запасными фильтрами, медицинский набор, включающий и антирадиационные препараты, а также карманный дозиметр советского производства «ДКП 50А» – наподобие авторучки. ОЗК тут не было. Общезащитные комплекты имелись на складах и на заводе, но с момента объявления атомной тревоги допуск на эти объекты был ограничен.
Поблагодарив людей и тепло попрощавшись с ними, Ильяс и Дамир выехали из Чика в сторону посёлка Чистополье. Вокруг расстилались поля, перечёркнутые полосками грунтовых дорог, с редкими деревьями вдоль них, и открывался вид на десятки вёрст. Новосибирск был слева по ходу движения. Соотнося очевидность с картой, Ильяс и Дамир выяснили, что правый атомный гриб вырос на месте гидроэлектростанции – тот, что имел белёсый цвет, видимо, из-за большого количество водяного пара. Левее и примерно на том же отдалении поднялось облако взрыва над тепловой электростанцией. Там над общей массой дымных испарений всё заметнее поднимался совершенно чёрный столб копоти. Ильяс предположил, что это горит хранилище мазута. Далёкое скопление облаков на северо-востоке просматривалось слабо сквозь сизый воздух.
Трасса проходила по окраине Чистополья. Немного не доезжая до конца посёлка, Дамир свернул на улицу Садовую, вскоре перешедшую в Набережную улицу, затем повернул направо. Машина оказалась за пределами посёлка. Дорога, как и предполагал инспектор, оказалась вполне даже нормальной.
Уже через пять минут мужчины были на окраине посёлка Новоозёрный. Тут проходила асфальтированная дорога огибающая посёлок и ведущая в село Красноглинное, которое граничит с Толмачёво. В Красноглинном мужчины были минут через семь, проехав путь между двумя населёнными пунктами на высокой скорости. Здесь их остановили военные.
Два бэтээра стояли на перекрёстке. На один броневик была водружена доска, к которой прозрачным скотчем были приклеены знаки из красной бумаги, составлявшие надпись. Она гласила: «Радиационный фон 0,33 мкЗв/час. Предел нормы 0,50 мкЗв/ч (50 мР/ч)». Ильяс отметил про себя, что это очень хорошее решение – на постах выставлять данные о радиационной обстановке. Сам он в вопросах радиационной безопасности немного разбирался, но большинство людей имеют очень мало знаний в этой области, а потому можно было предположить возникновение панических настроений, в том числе и распространяемых намеренно.
Старший сержант, очевидно, контрактник, если учесть что возрастом он был лет под тридцать, потребовал документы и у водителя, и у пассажира.
– Куда направляетесь? – спросил он.
– В Новосибирск, – в этот раз Дамир не стал обманывать, а решил напрямую высказать свои намерения. – Там у нас семьи остались. Хотим их вывезти.
– В Новосибирск? Вы в курсе, что город подвергся ядерной бомбардировке?
– В курсе, конечно. Поэтому мы туда торопимся.
– Город оцеплен. Въезд в него строго по пропускам. Там находится очаг радиоактивного заражения. Даже здесь радиационный фон повышен.
– И что нам делать?
– Вы военнообязанные? Где состоите на воинском учёте?
– Нет, я освобождён от строевой, – Дамир до белизны пальцев сжал руль. – А зачем спрашиваешь? У меня там семья, понимаешь? За ней еду.
Солдат наклонился, чтобы в окно увидеть лицо Ильяса.
– А вы? Вы военнообязанный?
– Да, – ответил Рахматуллин с некоторой задержкой. Он боролся с сомнением, стоит ли говорить старшему сержанту правду? Вдруг, тут же высадят из машины и отправят на сборный военный пункт?
