WW III. Операция «Эпсилон» - страница 49

У остановки под названием «Машкомплект» нагнали колонну военных автомобилей, как предположил Ильяс, батальона химзащиты. Замедлили ход и до самого конца Толмачёвского шоссе двигались за колонной, так как обогнать её не представлялось возможным.

Теперь Ильяс и Дамир были так близко к эпицентру взрыва на гидроэлектростанции, что их начало одолевать сильное беспокойство. Тут радиация уже не представлялась далёкой и эфемерной. Ильяс взял с заднего сидения дозиметр. Их в Чике предупредили, что прибор надо периодически подзаряжать – это можно сделать на любом стационарном, или даже передвижном пункте ГО буквально в течение минуты. Сейчас прибор был заряжен. Ильяс поднёс его к лицу и стал смотреть одним глазом в  окуляр на торце. Нить указателя дозы оставалась в самом начале шкалы – на нулевом делении.

– Сколько показывает? – спросил Дамир.

– Ноль, – ответил Ильяс.

– Не работает?

– Нет, слишком мало. Он больше показывает, когда уже излучение опасное. Сейчас нормальное.

– То есть, не опасно да?

– Нет. Мы же здесь не постоянно будем находиться.

– Ты разбираешься вообще в этом, в приборах таких, в радиации?

– Немного. Нас в армии другим учили пользоваться. Этот совсем старый.

А через несколько секунд мужчин от дозиметра отвлекли детали пейзажа. «Смотри!» – воскликнул Дамир. Он указывал на домик охраны при въезде на территорию какого-то предприятия с вывеской «Терминал-27». В домике были выбиты все стёкла и два человека убирали осколки. То же они увидели, проезжая мимо территории следующего на их пути предприятия. Придорожные ларьки, домики охраны, административные корпуса – всякое строение имело повреждение. А впереди, прямо по курсу, над горизонтом нависло громадное облако, закрыв чуть ли не четверть небосклона. Отсюда оно не казалось таким однородно сизым, как из окрестностей Коченёва. Теперь оно виделось серым, с грязно-коричневыми, бежевыми и почти чёрными завихрениями.

Вид облака и повреждений на фасадах зданий вызывал не только беспокойство, но отчётливый страх, сильное волнение. Здесь – где до эпицентров ближайших ядерных взрывов было примерно пятнадцать вёрст – всё воспринималось весьма драматично.

То и дело возле дороги можно было видеть остановившиеся машины с распахнутыми дверями, а рядом с ними людей с пузырьками в руках или со шприцами, оказывающих помощь кому-то из пассажиров. Дважды видели людей, которых рвало. Не было ни одной улыбки, ни одного громкого крика; лица у всех были озабоченными, тревожными, иногда испуганными.

Проезжая мимо АЗС №5 «Сибнефти» товарищи увидели, что в строении не осталось целых больших стёкол – они были раздроблены ударными воздушными волнами, потерявшими на этой дальности от эпицентров сметающую мощь, но сохранившие высокую звуковую амплитуду. Два человека в полиэтиленовых дождевиках с накинутыми на головы капюшонами, сейчас занимались уборкой в помещении бензоколонки. В это же время мимо проехал автомобиль без лобового стекла, с включёнными аварийными сигналами.

Наконец Ильяс и Дамир доехали до того места, где заканчивается Толмачёвское шоссе, дорога делает крутой поворот и проходит под железнодорожной эстакадой. Тут стояла большая военная палатка, два бэтээра, броневик «Тигр», грузовик «Урал» с тентовым кузовом, ближе к проезжей части – тёмно-зелёный «уазик» с красной полосой по борту и надписью «Военная комендатура», а также машина скорой помощи. На мачте электропередачи висело табло с показаниями фоновой радиоактивности: «0,34 мкЗв/ч». Технику и палатку военные расположили на полосе торможения перед бензоколонкой «Новосибирскнефтетрейда» и на газоне перед ней. Из громкоговорителей, установленных на машине военной комендатуры, транслировалось сообщение о том, что страна подверглась нападению, о введении военного положения, режиме ограничения передвижения гражданского транспорта, потом инструкции по защите от радиоактивного заражения и прочее. Особо подчёркивалось, что в целом радиационный фон не вышел за пределы обычной, то бишь, мирной, нормы, а действительно высокий уровень радиации наблюдается непосредственно вблизи эпицентров ядерных взрывов – в радиусе одного-двух километров и по сравнительно узкому следу радиоактивных облаков.