Я попытался открыть файлы или документы, но все остальные операции были заблокированы. В этот момент на аппарате у головы трупа замигала зелёная лампочка, и лезвия начали вращаться. Нетрудно было догадаться, что, если нажать клавишу «ввод», прибор вскроет черепную коробку и извлечёт ключ.
Внезапно труп, привязанный к кушетке, зашевелился и открыл глаза. «Да он живой…» – я просто оторопел от удивления. Мысли смешались: с одной стороны, я больше не один и, может быть, этот человек сможет что-то объяснить; с другой – если бы он был мёртв, я бы без колебаний достал ключ и попытался выбраться отсюда. Но теперь это невозможно или… возможно? Одно нажатие клавиши – и ключ у меня. «Но ведь это убийство! В конце концов, это просто глупо! А что, если ключа там нет? Или это не тот ключ? Нет!» – решительно отбросив сомнения, я нажал на «пробел».
Лампочка на аппарате погасла, лезвия остановились. Я не пожалел о своем решении.
Тем временем мужчина на кушетке начал оглядываться. Он попытался повернуть голову, но она была надежно зафиксирована какой-то металлической конструкцией. Он отчаянно пытался освободиться от ремней, которые крепко держали его, но было видно, что силы его покинули. Его движения были скованными, а тело – истощенным. Видно, он провел здесь немало ужасных дней.
На столе рядом с компьютером я нашел небольшой светодиодный фонарик. К моему удивлению, он работал. Направив луч света на бедолагу, я попытался привлечь его внимание:
– Эй, послушай, – сказал я. – Держись, я вытащу тебя отсюда!
Он смотрел в мою сторону, но никак не реагировал.
Внезапно раздался резкий вой сирены. Освещение выключилось, на потолке замигали красные сигнальные лампы. На мониторе появилось очередное сообщение: «Система обнаружила несоответствие. Через несколько секунд начнется процедура стерилизации. Всему персоналу немедленно покинуть помещение».
Я не понимал, что делать. Бежать отсюда сломя голову или остаться и смотреть на то, что будет происходить дальше?
Пока я размышлял, в палату через отверстия в полу начал поступать какой-то желто-зеленый газ. Мужчина на кушетке тут же стал задыхаться и хрипеть.
Меня охватила паника. Я судорожно нажимал кнопки на клавиатуре, но это не дало никакого результата. Тогда я выдернул провода, обесточив компьютер, но газ продолжал поступать в палату. В отчаянии я схватил монитор и с силой швырнул его в окно, отделяющее меня от палаты, но вновь потерпел неудачу. Стекло оказалось очень крепким – монитор, отскочив от него, с грохотом упал мне под ноги. Я увидел на полу большой камень, не без труда поднял его и с силой кинул в стекло, но снова на нем не осталось даже царапины.
Мужчина на кушетке из последних сил пытался освободиться от ремней, но силы окончательно покинули его, и он перестал бороться за жизнь. Его кожа приобрела неестественный желтый оттенок, глаза потемнели, как будто налились чернилами. Бедолага еще раз тяжело вздохнул и… затих. От увиденного у меня подкосились ноги, я упал и потерял сознание…
Неизвестно, сколько времени я пролежал без чувств. Очнувшись, я с трудом поднялся на ноги, подошел к окну и увидел там совсем не то, что ожидал: палата оказалась пуста! Ни трупа, ни жуткой конструкции, на которой он висел, ни того прибора – все исчезло. Даже стена, которая еще недавно была измазана чьей-то кровью, теперь была абсолютно чистой. Я увидел, что дверь возле окна теперь открыта. Видимо, она была автоматической, и до этой минуты что-то мешало ей открыться.
