– Беляш, а ты точно собака? Может, ты заколдованный мужик по имени Вова?
– Вво… вва! – оживился пес. Не дойдя до ванной, свернул на кухню. Опять встал на подоконник лапами. Грязными! – Вво… вва! – раздалось громкое в тишине.
Столько страдания у него в голосе, что даже если на шум сбегутся все соседи, я все равно буду на стороне собаки. Несчастный пес. А хозяин его – КОЗЕЛ! Да–да, большими буквами и с восклицательным знаком!
– Беляшик! – подхожу к лабрадору, обнимаю за шею. Прощаю ему его побег и грязные отпечатки лап на полу и белом подоконнике. – Мы найдем твоего хозяина, – клятвенно обещаю ему. – Не знаю как, но найдем.
Одобряюще фыркает громко. Через нос.
– А ты классный, – треплю его по макушке. – Идем мыться, красавчик.
Утро начинается…
Сегодня не с кофе. И даже не с будильника.
А с собачьего скулежа мне в ухо.
Точно, у меня же собака появилась. Нежданно–негаданно.
– М–м, Беляш, дай поспать, – недовольно выговариваю ему, не открывая глаз. Натягиваю одеяло на голову, отворачиваюсь к стене.
Недовольно вскрикиваю, когда аккурат в ребра меня пинают мощные собачьи лапы.
– Иди прочь, Беляш!
Не люблю его! Вот прям щас не люблю! Будет так делать, верну его туда, где взяла!
Нет, конечно же я так не сделаю, просто…
Просто я хочу спать!
– Эй, ты что творишь? – возмущаюсь, потому что одеяло с меня наглым образом сползает на пол. – Отдай!
Тяну на себя, но силы не равны. У меня две руки, а пес упирается в пол четырьмя лапами, а одеяло сжал зубами так, что ткань трещит. Еще и порыкивает. Мне лично пододеяльник жалко, он у меня красивый, с розочками. Мысленно махнув рукой, отпускаю край одеяла.
– Ну вот, разбудил!
Беру телефон с тумбочки проверить время. Будильник стоит на половину восьмого. Как раз проснуться, принять душ, сесть за ноут, подключиться к удаленке и сделать видимость работы. После чего можно идти готовить завтрак.
– Ты издеваешься?! – смотрю на экран и глазам своим не верю. – Шесть утра!
– Аф!
– Что аф? Что аф? Я спать хочу! Отдай одеяло!
Тянусь за ним, чтобы отобрать и доспать законные полтора часа, в итоге падаю на пол, потому что этот… невыносимо наглый пес оттащил мое одеяло еще дальше.
– Твою мать, Беляш! – вскрикиваю от боли. – М–м! – хватаюсь за ушибленный локоть, шиплю и морщусь. – Видишь, что ты наделал! Больно!
А этот… четырехлапый подошел, лизнул в щеку. Типа пожалел. А у самого в глазах ни капли жалости. Наоборот, как будто чертята там в черных виноградинах отплясывают джигу.
– Не подлизывайся! Это все из–за тебя! Зачем ты это сделал? Зачем разбудил меня так рано?
А он головой замотал и к двери побежал. Типа идем скорее.
– Куда? Зачем?
Тихо заскулил.
– Тебе на улицу надо? – доходит до меня. Судя по морде – я угадала. – Один сходишь?
Думаю, если я открою ему дверь квартиры, он вполне может сгонять на улицу сам, сделать свои дела и вернуться обратно, когда ему захочется.
Если захочется, – поправляю себя. Вдруг ему у меня не понравилось. И кормлю невкусно. Кашей. Гречневой. Буээ.
Ах, блин, там же еще подъездная дверь! Обычно она на замке.
Делать нечего, пришлось собираться на утреннюю прогулку.
– Не было печали, завела Даша Беляша, – ворчу, обувая кроссы.
В зеркало на себя не смотрю, ибо с утра, не умывшись, не приведя себя в порядок, ничего хорошего оно не покажет.
Сбегаем по лестнице вниз. Да–да, именно сбегаем. Видимо, две ложки гречки вечером вместо плотного ужина – результат легкости в теле утром. Даже мышцы после вчерашней пробежки хоть и болят, но боль приятная.
