Ни одна компания не доверит представлять свой товар спортсменке, которая больше никогда не ступит на помост и не продемонстрирует рекламируемый лейбл на своем леотарде на международных соревнованиях. Да, как я и мечтала, моё имя трижды прописано в истории Олимпиады золотыми буквами, но все, что я получила от игры, пошло на покрытие затрат по лечению бабушки. Оказалось, что сумма, озвученная клиникой, включала в себя не все расходы и на выписке нам выставили дополнительный счет, который полностью поглотил ту сумму, что я перевела на специальный счет клиники.
Сестра влезла в долги чтобы покрыть счет клиники и оплатить перевозку тела бабушки через океан, и я не могла, имея свободные средства, не перевести большую часть полученного вознаграждения на её счет.
Через пару дней мне позвонил Данилевский и сказал, что «сверху» пришел приказ о том, чтобы ни один клуб не брал меня. Эта информация стала известна ему по своим источникам даже раньше, чем того бы хотел Самгин-старший.
– Сергей Архипович, но как же так? Я ведь единственная гимнастка, которая принесла медали России.
– Я не знаю, девочка, не знаю. На моей памяти еще такого не было. Вероятно, очень могущественный человек смог этого добиться, несмотря на все твои заслуги перед страной.
– Но как же мне быть?
Данилевский уверил меня, что власть этого субъекта не может распространяться на весь мир, и если я хочу продолжить выступать, то мне стоит рассмотреть возможность выступать не за Россию.
После этого разговора я приняла еще снотворного и легла спать.
С подачи моего тренера, уже во время моего пребывания в Америке мне действительно предложили вступить в один из местных клубов, и, если я хорошо себя проявлю, меня будет ждать грин–карта и все блага успешной спортсменки в США: контракты на большие суммы, возможность бесплатного обучения в одном из престижных университетов и прочее, прочее.
Моё тело было так измучено, что мысль о том, что я должна трудиться, изматывая себя в тренировочном зале ради «золота» не для своей Родины, показалась совершенно дикой, пусть даже эта Родина переступила через меня.
– Лада, ты не понимаешь, – ругалась я с сестрой, которая не могла понять, почему я отказываюсь от предложения, о котором многие могут только мечтать, – я оставляла в зале все силы, я трудилась ради этого «золота», чтобы слышать гимн России, а не США! А теперь что? Как я могу тренироваться и побеждать своих же? Это невозможно!
– Лё, ну хочешь, выступай за любую другую страну, – смягчается Лада, – можем попробовать Грузию – у них, наверное, и нет спортивных гимнасток. Будешь Аленой Комаридзе. Или поможешь украинской команде. Алена Комаренко – как тебе?
Кидаю подушку в совершенно не серьёзную сестру.
– Ты абсолютно не политкорректна.
Тогда я так и не смогла заставить себя стать частью спортивной элиты чужой страны.
Пришла к гимнастическому залу клуба, за который мне предложили выступать, и просто стояла у входа, рассматривая яркую вывеску. Все здесь было таким красивым, словно я оказалась в американском молодежном сериале.
– Может, не так страшно, что ты прекратишь выступать? – рассуждала сестра, видя моё настроение. – Ты же после Олимпиады ходила хромая.
Моё здоровье действительно было подорвано тренировками, когда я не чувствовала пределов своих сил, изо дня в день переходя грань. Возможно, все дело в психосоматике: я ощущала себя разбитой, но не столько в физическом, сколько в психоэмоциональном плане.
