Какой бы фильм не был интересный, но мы уснули на одной кровати. Экран потух, а мы так и не проснулись.
Меня словно вырвало из сна. Открывать глаза не хочется, сонный мозг подкидывает, что я еще у бабушки. Петух пропел, а из открытого окна тянет утренней прохладой.
Тихий скрип двери, щелчок.
"Спасибо ба, что даешь еще поваляться в кровати. Когда мне выпадет такой шанс, не знаю" − мысленно обращаюсь к бабуле.
Сонный мозг расслаблен.
Наверное, снова засыпаю, потому что в следующий раз просыпаюсь от того, что мне тесно, словно тиски сжали тело. Паника заполняет душу.
Не сразу понимаю, где нахожусь. Повернуться нет возможности, и я начинаю крутиться, чтобы освободиться.
− Заноза, не елозь, а то начну приставать. Он и так по утру не спокоен, − хриплый голос «женишка» и его слова врываются в мой сонный мозг, от чего глаза самовольно распахиваются.
И тут начинаю вспоминать, что мы с Глебом смотрели ночью фильм.
Уснули?
Воспоминания и понимание проносятся молниеносно.
− Отпусти, − голос тоже хриплый после сна.
− Если будешь каждое утро так просыпаться, выходить придется только к обеду, − не понимаю к чему это было сказано, а он явно это почувствовал. − Ты же соблазняешь меня.
− Я? − офигиваю от его наглости. − Ты в своем уме?
− А как это назвать? − чуть не фыркая, отвечает мне. − Трешься свой аппетитной попкой о мой стояк.
Грубо конечно, но очень доходчиво объяснил.
− Глеб... Отпусти меня.
− Вредина... Ну, ничего, придет время, и ты будешь умолять не останавливаться.
Так и хочется его ударить побольнее, но так явно представляю, что он может вытворять со мной. С ним я становлюсь озабоченной, фантазии трудно остановиться.
Как только чувствую, что стало свободней, тут же вскакиваю с кровати.
− Уже уходишь? − спрашивает так, будто между нами ночью что-то было.
Клода оборачиваюсь, взгляд цепляется за его голый торс.
Черт.
Выхожу из комнаты и натыкаюсь на бабушку.
− Выспалась, внуча? − вроде спрашивает обыденно, но такое ощущение, что это подкол. Бабуля хитро усмехается.
− Да... Я умываться.
Бабуля лишь понимающе кивает. Конечно, именно в этот момент Глебу вздумалось выйти из комнаты с голым торсом, не стесняясь бабушки.
− Я блинчиков с творогом домашним вам нажарила, − улыбается бабуля. − Приводите себя в порядок и за стол.
Принимаю решение с ней потом поговорить, чтобы чего там себе не надумала.
После завтрака, который прошел почти в полном молчании, я отправляюсь в огород, на прошлой неделе еще обещала прополоть картошку. Глеб увязался за мной.
− Давай, помогу.
− Помоги... раз уж проснулся.
− Поспишь тут, когда стучат как дятлы, да еще бензопилой визжат, − смотрит на крышу, где вовсю идет работа.
У меня даже появился азарт посмотреть, как у него получится приручить мотыгу. Уверена, так же криво, как вчера рубил дрова и топил баню.
Глеб внимательно смотрел, что делаю я и старался повторять. От смеха было практически не удержаться.
− Хватит угорать, − строго сказал Разумовский, уперев руки в боки от чего я еще сильней начала угорать. – Ты привыкла это делать с детства, а я…
− А ты можешь все оставить и уехать в город. Тебя никто не держит.
Ну, не могу спокойно смотреть на него.
Не вписывается Глеб в наш интерьер, но это привносит свою изюминку.
− Ладно… Спорим, я буду первым? – он выбирает три ряда картошки, обещаясь первым оказаться в конце огорода. Скидывает футболку.
− Смотри, сгоришь, − предупреждаю парня, с интересом разглядывая его крепкие мышцы.
