Вместо “доброго утра” склонился и впился в мои губы пылким поцелуем. Поднявшаяся внутри волна желания окончательно разогнала остатки сна. Желания? Желания прибить Кристофера. Он решил, что мои губы стали его собственностью? И теперь можно на них покушаться в любой момент?
Он оторвался от меня и, прежде чем я разразилась возмущениями, сказал:
— Мне нужно будет сейчас ненадолго уехать по одному важному делу. Собирай наконец вещи. Никуда не уходи, пока я не вернусь. Потом поедем в аэропорт.
— Даже в магазин выйти нельзя? — огрызнулась я.
— Можно. С телефоном. Его оставлять дома я строго запрещаю!
Сложно ругаться, когда его тело недвусмысленно прижимало меня к кровати. Это противозаконно. От его волнующей близости во мне, казалось, разливался тягучий теплый сироп, растапливал напряжение, страх, подтачивал мои принципы. Спать с ним нельзя в любом смысле, не то совершенно потеряю рассудок!
Кристофер оставил на моих губах короткий поцелуй и поднялся, видимо, решив, что я молча со всем согласилась.
— Интересно, почему это мне нельзя без телефона выходить из дома?
— Я беспокоюсь о твоей же безопасности! — припечатал он и взял с пола свой смартфон.
— Да что может со мной случиться?! Лондон намного безопаснее того городка в Московской области, где я жила! И ничего там со мной не случалось!
Смерив меня строгим взглядом, от которого засосало под ложечкой, Кристофер забрал полупустую бутылку виски и ввинтил в меня угрозу:
— Попробуй только еще раз оставить его дома! Посажу под домашний арест!
— Да вы не имеете права! — я схватила подушку и швырнула в него. Он ловко увернулся и скрылся за дверью. Сволочь! Даже подушкой его не пристукнуть!
Скоро улетать в командировку, из которой, страшно подумать, я могу не вернуться. Что делать?
Сидя на кровати, я медленно кипела и скользила взглядом по лампе с темно-фиолетовым абажуром, по плазме, по картине с черно-красным квадратом, по столу с прозрачной столешницей. Кристофер говорил, что здесь, в квартире, можно ходить везде. Мол, ничего он тут не скрывает.
Правда ли?
Когда я вышла из душа, его уже след простыл. Надеюсь, камеры он нигде не спрятал? Это первое, что я решила найти в его комнате. Потом проверю свою.
Его спальня была в серо-белых тонах, только стул и компьютерный стол деревянные. На шкафу с лаковой поверхностью пусто. В точечных лампах в потолке тоже ничего. Я подвинула картину с геометрическим узором, и мне открылся сейф с паролем.
Не скрывает ничего, да? Я рассмеялась в голос. Это, наверно, притягивало меня больше всего. Его тайны. Невыносимо хотелось добраться до всего, узнать его, понять. А еще поговорить с ним по-русски. Но я не могу выдать себя, дать ему догадаться, что шарила в его телефоне.
И пароль! Как мне его узнать? Не прячет же он его в столе на листике бумаги… Это было бы слишком.
Кстати, стол. Я внимательно посмотрела на него, подошла. Выдвинула один ящик, второй. Канцелярские принадлежности, флешки, листы белой бумаги. Ничего интересного.
Если только… Вспомнилось, как я в детстве прятала от мамы свои дневники в ящиках с двойным дном. А мама очень любила копаться в моих вещах. Я постучала по дну каждого ящика, пока не услышала глухой звук. Вот оно!
Я быстро выгребла все лишнее, подцепила ногтями досточку и мне открылся тайник. Дух захватило! Я почувствовала себя так, словно нашла клад с золотом. Какие-то непонятные инструменты на связке, билет в Буэнос-Айрес тринадцатилетней давности и тетрадь. В нее я сразу заглянула, но ничего не поняла — испещрена вся химическими формулами.
