С тех пор мы живем сравнительно дружно. Лялька бегает ко мне, когда ее Максим пропадает на пару – тройку дней, спросить он ее уже бросил, или еще только собирается. Поплакаться по этому поводу или терпеливо ждать в моей компании его возвращения. Помогаю я подруге всегда одним и тем же способом. Звоню к его женам или на службу. В зависимости от времени суток. И он, что удивительно, всегда находиться. Вешает Ляльки лапшу на уши, и та счастлива – по настоящему счастлива. Об этом говорят ее сияющие глаза. Господи, ну что она в нем нашла?! Да ее ни один мужик на улице не пропустит, если Лялька соберется вдруг совершить пеший променад – слетаются, как мухи на мед, а она! Впрочем, у меня та же ситуация, в смысле не то, что ни один мужик не пропустит, а то, что я нашла в Джохе? По большому счету Джоха мало чем отличается от Максима. Разве, что количеством жен и детей. Ну, еще, на что я очень надеюсь, в постель к бывшей жене не ныряет. Этого я вынести не смогу. Для меня лебединая верность не пустые слова, а в остальном он точная копия Максима. Не внешним видом, конечно, а внутренним содержанием. Одним словом – менты!
– Тэечка, как хорошо, что ты пришла, – в глазах подруги печаль. Пропал, подлец, Максим. Жаль, что не навсегда!
– Гони ты его поганой метлой! – советую с порога зареванной подруге.
– Позвони, а – не слышит та меня.
– Почему сама не позвонишь? – вечный вопрос.
– Не могу я ему неприятности доставлять, а к тебе даже распоследняя дура ревновать не станет.
Это уж точно! Даже бывшая жена Джохи не ревнует. Когда тому некогда сына на воскресные прогулки выводить, делаю это я. И еще ни разу по этому поводу не было скандалов. Весь город в курсе, что сама не изменю и близкому измены не прощу.
– А почему бы, твоему Максиму не переехать жить к тебе? – продолжаю вредничать.
У Ляльки отличная квартира на центральной площади города, полный достаток.
– Ну, ты же знаешь, он очень скромный и гордый. Все в одном пиджаке ходит. Хотя я ему целый гардероб надарила. А ты, переехать!
Спорить с Лялькой бесполезно. Максим – это как хроническое заболевание. Делать нечего, звоню, придумывая на ходу предлог более, менее приличный. И попадаю на семейный скандал.
– Нет его дома, – рычит первая, а может вторая бывшая или настоящая жена. Хотя в трубке ясно слышаться голос Максима, уговаривающего кого-то из детей не плакать. Затем в трубке раздаются короткие гудки. Ну и, слава богу.
– Тэечка, еще раз попробуй, – вымаливает подруга, – Места себе не нахожу.
Елы-палы! Ну что за мужик пошел! Мечется между бабами, все ему неймется!
– Лялечка, – умоляю подруженьку – Брось ты его поганца. От него даже клока шерсти нет, как от поганой овцы.
– Не могу! Люблю! – рыдает та. -Позвони, а?
Звоню, а что прикажете делать?! Хотя знаю, что Максим ничего хорошего подруге не скажет. А ночью тихонько, как вор, придет к ней, чтобы успокоиться, отдохнуть от очередного семейного скандала. Переждать, пока все уляжется, утрясётся. Отмоется, отъесться за недельку. Только новый костюм не наденет. Как же! Он гордый и независимый. До чего же мы бабы, дуры!
Как и предполагалось, трубку снова сняла жена и рявкнула:
– Я ему уже сказала, уехал.
Что-то новенькое! Неужели Максим стал смелее и решительнее! Чудеса! Со словами, побегу домой, надо по дороге еще продуктов подкупить, Лялька умчалась радостно-счастливая.
А я тут же забыло о ней и мысли вновь начали вертеться вокруг террориста номер один. Существует, блин, этот Бен или нет? Что за чушь! Конечно, существует, а значит видеть его я вполне могла. В смысле в нашем городе живьем, а не по телеку. Когда я запуталась окончательно, на пороге кабинета, как всегда неожиданно, появилась секретарь шефа.
