И тут произошло что-то очень похожее на ЧП: у Флории объявился родной брат Иван. И она сама оказалась совсем не Флорией, а Варварой Панфиловой, донской казачкой из-под Новочеркасска. В 17 лет она вместе с донской молодежью кинулась к Каледину защищать родную землю, где и попала в маркитантки и погуляла в обозе по Дону. Когда казаки предали Каледина, надеясь договориться с большевиками, о чем позже очень пожалели, и когда в начале 1918-го года красные заняли Новочеркасск – столицу свободного Дона, сам Каледин, передав свои войска Корнилову, застрелился. Ей тогда было 18 лет, а брату только 9. У них мать была одна, а Ванин отец – добрый казак – был в 1915-м году на фронте потравлен газами, а потом быстро сошел с ума и убил сам себя; ее же родной отец в 1905-м, кровавом, году был у нее на глазах забит шомполами за то, что публично плюнул в атамана.
В тот день, сразу после ее возвращения вместе с отступающими белыми, они с братом нашли у себя в огороде раненого. Это был красный командир, молодой, но уже заслуженный. Они притащили его в хату, уже ночью он пришел в сознание, а утром за ним явилась целая команда розыскников. Решили его не перевозить, не тревожить рану. Он был в сознании, но впадал в беспамятство. Вот так они с мамой, которая была еще на ногах, и с маленьким братиком ухаживали за раненым. Звали его Юрий, и от роду ему был неполный 21 год. Через 2 месяца, когда вовсю цвели яблони, его увезли дальше воевать, но он клятвенно обещал вернуться, ибо уже был страстно влюблен в Варвару. А она давно не понимала, что такое любовь. Если то, что с ней делали извозчики и конюхи на грязной соломе, то ее это мало впечатляло.
Сегодня утром, когда на Первомайской, которую переименовали в Кирова, ее кто-то окликнул как Варвару, она от неожиданности ослабла в коленках. Напротив нее стоял молодой паренек в пальто реглан из грубошерстной ткани темно-синего цвета и в такого же цвета берете с кокардой «Осоавиахим». Это был ее брат Ванечка, которого было невозможно не узнать из-за треугольного шрама на щеке. Он получил его в три года, когда его полоснуло на излете осколком камня из-под разорвавшегося снаряда. Когда уехал Юрий, Варвара еще недолго оставалась дома и подалась вроде как за продуктами, где ее закинули в тыловую телегу на кучу грязных солдатских кальсон. И больше домой она уже не вернулась. Там все было так же, как у Каледина, только кормили хуже, а любви было больше. Там она уже и назвалась Флорией. Это имя она взяла из какой-то сказки, которую ей рассказывал Юра. Он был образованным и начитанным. Но многие ее любовники и почитатели не могли запомнить это слово и кликали просто Фроськой. Так было, пока ее не приметил красный командир, очень такой красный командир и своеобразный. Он самогон пил только подожженный. А тот, что не горит – совсем не признавал. Он никогда не закусывал, а только кукишем занюхивал. Раньше он, похоже, с батькой в Гуляйполе шалил, был смел, драчлив и петь любил. Пригрел он Варвару, а когда его отправили в Москву вроде как учиться, он взял ее с собой и они поселились по сегодняшнему адресу.
Она слушала брата и не верила, что когда-то у нее была другая жизнь и свобода выбора. Оказывается, Юра, как и обещал, с большим орденом на груди, вернулся в тот день, когда умерла мама. А рядом с мертвой матерью сидел мальчик Ваня, тоже как неживой. Он помог с похоронами и уехал, забрав с собой брата из пустого, полуразрушенного дома, выправил Ване все бумаги и устроил в детский дом в Харькове. И не забыл его, вернувшись, когда Ване уже исполнилось 17 лет, помог ему поступить в Осоавиахим, который сам и организовывал.
