Вернулся из Испании Иван. Он был после ранения и считался ограниченно годным. Он плакал навзрыд, как ребенок, что дважды орденоносец, человек, которому он был всем обязан в жизни, был арестован и расстрелян по доносу неделю назад. Варвара тоже плакала, стараясь делать это незаметно. Через стенку с ними жили соседи по коммуналке – тихие и незаметные Софья и Иван. Их увезли ночью. Оказалось, они имели какое-то отношение к церковным архиереям. Не прошло и трех дней с той ночи, как Баскаков с Варварой стали слышать какие-то шумы из соседней комнаты. А когда Баскаков взял кочергу и пошел проверить, то привел оттуда худенького парнишку лет 15-ти. Он пытался без чьего-либо согласия пристроиться на метрах Софии и Ивана. По его словам, те были друзьями его покойных родителей.
История этого парнишки была ужасна по сути, но явно реальна в той общей картине, которая происходила вокруг. Он сам из Волоколамска, его отец был протоиреем в Храме Покрова Пресвятой Богородицы, а мама служила при храме. Когда во время рождественской службы туда ворвались вооруженные люди, облаченные, как инквизиторы, в кожу, отец попросил их очистить храм. А в ответ услышал, что они пришли по его душу. Тогда отец сказал громко и внятно, что отрекается от Сатаны и плюнул в их сторону. Его застрелили прямо у иконостаса, а следом и матушку, которая к нему кинулась. Парнишка убежал в Москву и пытался пристроиться у Софьи и Ивана. Было понятно, что его обязательно найдут. Фамилия у него была больно запоминающаяся – Победоносцев. Его накормили чем было, и отправили назад за стенку-перегородку. Звали его Иваном, как-то все кругом были Иванами. Тут Баскаков вспомнил, что вообще-то он Василий, и тоже Иванович, но ведь не в каждой русской сказке Иваны родства не помнят.
Брата Ваню на период реабилитации после ранения отправили полетать на гражданских самолетах, да он и сам уже без неба жить не мог. И смастерил себе путь, не куда-нибудь, а на Сахалин, по маршруту 1930-го года, проложенному знаменитым летчиком Михаилом Водопьяновым. Но такое разрешение он получил с условием, что от Москвы до Хабаровска поедет на поезде, и обратно так же, а из Хабаровска на Сахалин полетит за штурвалом. И этого бы не разрешили, если бы не серьезная нехватка летчиков на освоение дальневосточных регионов СССР. Лучшую реабилитацию и придумать было нельзя. Туда – неделю в плацкарте, и обратно в плацкарте, все время лежа. В Москве такой роскоши было не сыскать. В Хабаровске он должен быть не раньше января, так как взлетать и садиться ему придется на лыжах.
Отца и маму Вани волоколамского похоронила община. Он тоже было приехал попрощаться, но вовремя сбежал. Искали парня по фамилии Победоносцев. Оплеванному уполномоченному явно было мало двух жизней. Василий с Варварой уже стали привыкать к этому парню. Он был очень начитанный и по возрасту прямо подходил им в сыновья. Они даже не решались сказать, о чем думают, а думали, что хорошо бы, чтобы у него отчество было Васильевич. Варвара и вовсе мечтала: если у него будет фамилия Панфилов, для нее наступит какое-то искупление за прошедшее и потерянное. В тот год поменять фамилию и отчество было обычной процедурой. Людей принуждали отказываться от родителей, что было какой-то гарантией выживания. Вот так и стали они жить вместе, как полноценная семья. Как бы уже и впроголодь, но по-человечески.
