Я есть - страница 5

Я преобразовалась в билет на самолёт и Твоё любимое место у окна, в приглашение на новую работу, на новую должность, в новый проект.

Я звала Тебя на яркие мероприятия: волшебные тренинги, мастер-классы и игры.

Приглашала в новые впечатления, предлагала новые знакомства, дарила новые идеи.

Оставляла сердечки, нарисованные на стекле твоей машины.

Я перевоплощалась в тысячи, миллионы, миллиарды, триллионы возможностей.

Ты меня не замечал.

Ты по-прежнему считал, что с Тобой что-то не так, что Тебя невозможно любить, что к Тебе нельзя относиться по-доброму, что Тебя некому пригреть, что Ты одинок, что Миру Ты не нужен, что люди не те, что человечность рушится, что всё никогда не будет таким светлым и добрым, как Ты бы хотел, что понимания не достичь, как не достичь скорости света…

И вот я здесь.

Я снова к Тебе пришла.

Послушай, послушай меня, пожалуйста!

Услышь мою просьбу.

Услышь мой тихий шепот.

Я очень-очень прошу тебя: улыбнись!

Улыбнись этому Миру, и Он улыбнётся Тебе.

Прямо сейчас встань, пожалуйста, из-за стола.

Выпрямись во весь рост, расправь плечи.

Посмотри на себя в зеркало.

Увидь себя там. Такого настоящего и уникального, единственного и неповторимого. И… улыбнись.

Улыбнись этому Миру, этому чудесному приключению под названием Жизнь.

Ты есть.

И с Тобой всё хорошо.

Слышишь?!

ВСЁ ХОРОШО.

P. S. Помни обо мне. Я всегда рядом. Я с Тобой. И я… за Тебя. Как сказано было: «Радости вашей никто не отнимет у вас».

P. P. S. Видишь, я тебя и здесь нашла;)

Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.

Оскар Уайльд

Я не увлекаюсь футболом.

И мало во всём этом разбираюсь.

И всё-таки однажды познакомилась с Василием Уткиным.

Я тогда преподавала в Детской академии телевидения и сопровождала своих юных студентов – детей, которые хотят, «чтоб меня по телеку показывали», или родители которых хотели/хотят реализовать свои несбывшиеся мечты.

Сопровождала на экскурсию, на самый что ни на есть Первый канал. Я показывала им, где и как пишутся новости, показывала студии, гримёрные.

О, знаете, сколько восторга!

– Вот-вот, она самая, ну, как же её зовут?

– Екатерина Андреева.

– А, это у неё денег на прическу не хватает? Так моя бабушка говорит.

– А вот он, он про погоду рассказывает. Ух ты, ботаник, живой!

– Ой, не могу, Малахов! Смотри-смотри, вот он выскочил из студии, ой, маленький, оказывается, такой щупленький. Я-то думал, он великан!

– Вот идёт великан. Великан так великан!

– Это ж сам Василий Уткин! Смотрите-смотрите, ой, он с нами в лифт, ух ты, точно будет перевес, а мы не застрянем?

Обожаю детей, они скажут – так скажут. Они же не раздумывают, как мы с вами, что можно, а что нельзя.

И вот мы едем в лифте, Василий Уткин смотрит на всю эту ораву, на меня недоумённым взглядом. Малышня стоит, затаив дыхание, а мне, боже, так стыдно признаться, что я его и не знаю, ни разу не видела даже до этого, и в общем-то весь их восторг мне непонятен.

И тут Уткин этот спрашивает меня:

– А они, что?! Все ваши?

Наверное, он так пошутил, не понял, что это за 12 чертенят прижались все к какой-то новоявленной Мэри Поппинс, обхватили её от испуга, уставились на него своими яркими глазёнками.

– Да, все мои, – с гордостью ответила я. Надо же было что-то сказать…

А вечером, после занятий, ко мне подошёл мальчик. Оказалось, что у него нет мамы, она умерла, и он живёт с папой и бабушкой, и тихонечко так спросил меня: «А я правда тоже ваш?»