Форвард!
Обстановка: тьма, капа во рту.
Эрго: нештат на финише.
Действия: думать мало, действовать быстро.
Ничто не возбраняло мне очнуться первым, на это мог рассчитывать даже командир группы, каковым я и являлся. Так. Без паники. Я очнулся. Злое шесть не моё. Думаем. Продукты распада Щ-11 без тепла и кислорода меня поддержат живым – не менее среднего часа, а спецкостюм в полутора метрах напротив, в шкафчике. «Сердечник» полностью заглушен, внутри корпуса вакуум, энергобаланс минимальный – всё как положено. В нашей камере давление ноль пять, аргон, минус девять по старику Цельсию. Руки, ноги. Есть. Фиксаторы. Предплечевой хомутик, головной, нагрудный, поясной. Капу не вынимать! Я сел на столе. «Жучок» в кармашке слева – они не забыли, что я левша. Мне повезло с «жучком», пожимается и светит очень хорошо, а обычно они слабенькие, потому что старенькие. Я огляделся. Да, очнулся я первым. Свободной рукой я открыл фиксаторы на коленях и на лодыжках и снялся со стола. Шкафчик ровно напротив. Рефлексы в полном порядке: усилие, применённое моим телом для достижения шкафчика, было ровно таким, каким нужно, и с вестибюлярией у меня показался «штат единица».
Открыв шкаф, первым и внеочередным я ввёл (нажатием пальца) колбу с сухой культурой хлореллины в приёмник кислородного аппарата, в питательную среду. Пока оболочка колбы реагировала и таяла, я разогнал фонарик, вставил его в скобу на дверце (свет удвоился внутришкафным зеркалом) и принялся облачаться. Спецкостюм прыгнул на меня как бы сам собой, застегнулся где надо, защёлкнулся где положено, залип где конструктор повелел. Я сломал чеки на патронах блока отопления спецкостюма (сзади на поясе) и, внимательно следя за стрелочками на боках кирасы, спиной наделся на ранец кислородного аппарата. Щелчков я не расслышал, но я почувствовал их. Фонарик погас, я добавил ему оборотов. Катализатор батареи. Я повернул ключ, и почти сразу на панели у подбородка засветились индикаторы. Я перевёл дух – мысленно, поскольку не дышал. Я был жив, обеспечен теплом, скоро в костюм пойдёт давление. Герметичность. Тест раз, тест два. Соединения герметичны. Вентиляция. Три минуты. Я стоял в шкафу по стойке «смирно». Инструкция запрещала мне (строго-настрого) двигаться, пока в спецкостюме не наддует кислородом до ноль шести. Стоять, вообще не выходить из шкафа, хоть корпус тресни надо мной, мне предписывалось инструкцией. Кстати, об инструкциях. Блокнот я извлёк из кармана на полке и сунул в карман на животе, застегнул карман на все три липучки.
В шкафу я стоял глубоко, не видя реябт, тем более и «жучок» мой погас (его можно было подсоединить к клемме на поясе спецкостюма и вручную, используя фонарик как механический генератор, немного помочь спецкостюму с зарядкой батарей, но я не стал). Я снова погрузился во тьму, но ненадолго: спокойно двигающийся луч второго «жучка» появился меньше чем через минуту. И почти сразу же этот спокойный луч скрестился с возникшим третьим. В шлеме у меня было уже ноль семь, и это был кислород. Я выдвинул нижнюю челюсть, помог языком и выплюнул капу. Я воскрес уже четырнадцать минут двенадцать-четырнадцать секунд как. Я осмотрел таймер на запястье. Он показывал готовность к приёму UTC. Я подключил таймер позолоченной линькой к цезиевому тайм-боксу, сидящему на стенке шкафа, запустил счёт, дождался результата. Дисплей выбросил нули по реальному постфинишному времени миссии и 31.11.03.04.121 UTC. Я шагнул из шкафа, захватив «жучок». Пора было встретиться с моими людьми.
