– Уважаемый Совет, делегаты, я не умею говорить столь убедительно и кратко, как присутствующие коллеги. Поэтому скажу следующее…
В зале послышались первые за долгие часы напряжённых прений смешки. Начальник Спецотдела продолжил:
– Что мы имеем. Некто, воспользовался именем бывшего профессора физики и предложил миру, возможно, на самом деле, изобретение настоящего Роджера Хитроу. Некто под именем Голдбридж, обладая и полнотой власти, и достаточно солидным состоянием, – Бланкар задержал взгляд на секторе Совета корпораций, – для создания и содержания подобного массива данных, воспользовался изобретением и устранил сообщников. Вдумайтесь, здесь прозвучали цифры производительности суперкомпьютера для обслуживания работы алгоритма – свыше 400 эксафлопсов с соответствующим энергопотреблением и габаритами. И он до сих пор не найден. В то время, пока алгоритм внедрялся в гигантские архивы данных, Голдбридж предъявил корпорациям свои права. Он оперирует документами восемнадцатилетней давности. Эта грандиозная афера планировалась не на коленке и не вчера, господа. Юридические программы подтверждают подлинность документов, как и наши лучшие специалисты, значит, преступление против человечества произошло по халатности и невнимательности, а, может, и с лёгкой руки членов уважаемого Совета корпораций.
По залу прокатилась гремучая волна недоумения. Бланкар умолк. Тяжёлый взгляд его был прикован к внезапно потемневшей физиономии Брика, который метнул на трибуну суровый острый взгляд, и не проронил ни слова. Он сидел, сложив руки в замок, спокойный и невозмутимый. Председатель истово призывал делегатов к порядку и попросил руководителя Девятого Спецотдела удержаться от неподкреплённых фактами заявлений. На что Бланкар отреагировал молча – подключил свой интерфон к медиа, и на мониторах поплыли увесистые колонки цифр, диаграммы, таблицы – вся та информация, которую собирал и обрабатывал его отдел последние два года с тех пор, как запустили алгоритм Хитроу.
Секретарь Совета корпораций нервно подскочил по привычке дежурной шавки, привычке, свойственной всем подхалимам, и торопливо заговорил, сбиваясь и коверкая слова:
– Мы не понимать. Что Фы иметь в виду? Мы фсе пострадать, сильно пострадать от этой голдбриджэнетерпрайзхитроумныйафер! И многоуважаемый Генрик Максимилиан…
В этот момент Брик резко повернул голову в сторону тявкающего в микрофон подхалима и, казалось, из глаз его сверкнула молния, так, что сидящий рядом помощник ткнул говорившего в бок с такой силой, что тот рявкнул «Ай!», моментально извинился и сел, согнувшись пополам. Недвусмысленно обвинённый во всех грехах божественный магнат невозмутимо повернул голову к трибуне и изобразил крайнюю заинтересованность и внимание. Выдержав паузу, Бланкар собирался продолжить и объявить о связи Голдбриджа и неуловимого хакера, но из зала вдруг раздался срывающийся возглас зампредседателя Евросоюза, которому сегодня экстренно «выпала честь» представлять свой Альянс:
– Да что же он такое, этот Голдбридж? Сколько можно держать нас в неведении?
