– Прости меня. Я не заметила твою руку, – в голосе Яны послышалась мольба. Она смотрела на меня чуть ли не слезящимися глазами. В океане вины, плескающемся в них, можно было захлебнуться.
– Я не злюсь на тебя, правда, – я попыталась смягчить тон, но не смогла полностью убрать из него раздражение.
Яна опустила голову и поджала губы. Она удивительным образом улавливает любое изменение моего настроения, но при этом игнорирует чувства других людей. Даже наших родителей. Мне часто кажется, что она специально выводит всех на эмоции, чтобы выплеснуть наружу бушующую внутри злость.
Откуда в ней столько агрессии?
У нас прекрасная, благополучная семья, любящие родители, которые стараются дать нам всё самое лучшее, хороший университет и дружелюбные одногруппники, однако с самого детства Яна любит со всеми спорить, всегда критикует кого-то, молчит и не делится своими переживаниями, когда я пытаюсь вывести ее на конструктивный разговор. Она может только ругаться и жаловаться на то, какие тупые и бездушные люди нас окружают. Но ведь все мы не идеальны. Если придираться к любому чиху, можно так вообще не завести никаких знакомств и умереть в одиночестве! Нужно уметь смиряться с недостатками других людей и принимать их такими, какие они есть.
– Я уберу всю квартиру сама и помогу тебе написать конспект, – промямлила Яна, сгорбив плечи.
Я тяжело вдохнула и повесила куртку на крючок.
– Ян, я могу убираться правой рукой и напечатать конспект на компьютере. Меня злит не это.
Яна прижалась спиной к входной двери и терпеливо ждала моего ответа. Бесполезно надеяться на то, что она наконец поймет, как отвратительно и грубо выглядит ее поведение со стороны.
Я сняла обувь и достала из шкафа тапочки. Основные вещи мы перевезли еще вчера, а потом вернулись в общежитие, чтобы провести последнюю ночь с соседками. На удивление, даже Яна неплохо с ними поладила, так что расставаться было немного грустно. Но я не жалела. Мы уже давно грезили о собственной жилплощади, где можно не стоять в очередях на кухню; готовить еду сразу на несколько дней и не переживать, что кто-то съест ее без спросу и украдет кастрюлю, пока ты отходишь в туалет; не прятать чайник под подушкой, когда комендант заглядывает в комнату на проверку; и не возвращаться на поле боя после того, как девочкам из соседней комнаты потравили тараканов, и они решили перебраться к нам. Пока мы с соседками заглядывали во все углы и уничтожали тапком десятки мерзких насекомых, Яна сидела на улице и тряслась, как осиновый лист.
У моей сестры блаттофобия – панический страх тараканов. Когда она видит хоть одного, то сгибается пополам от ужаса. Причем в нашем родительском доме всегда было чисто и никогда никто не ползал, так что непонятно, откуда она подхватила эту боязнь.
– Зачем ты нагрубила парням? – Я развернулась к Яне лицом и скрестила руки на груди.
Меня очень удивило то, что наши соседи снизу – это Влад и Миша. Вчера мы их здесь вообще не видели, хотя постоянно бегали с пакетами туда-сюда. Я надеялась, что мы сможем мирно сосуществовать друг с другом.
– Ну, мы могли справиться сами. Я не хочу, чтобы мои вещи трогали эти придурки, – Яна брезгливо поморщилась и отставила чемодан к стене.
– Это наши одногруппники! – упрекнула я, недовольно сдвинув брови.
– Один – сборник половых инфекций, а другой – глухой идиот, – равнодушно буркнула Яна и сняла пальто, зажав сумку между ног. Я отошла, чтобы освободить ей проход к гардеробу. Она слегка задела меня бедрами и пробормотала извинения.
