Я попыталась посмеяться, чуть не захлебнулась.
– Нам надо доплыть до той пещеры, там и спрячемся, – сказала я.
– Почему мы не могли спрятаться где-нибудь на суше?
– А как же безумие?
Наконец мы доплыли до ближайшей пещеры. Стив первый вскарабкался на камни, затем он помог мне.
– Осторожно, не поранься.
Мы зашли в пещеру. Мои челюсти так стучали друг о друга из-за холода, что казалось, еще немного и мои зубы превратятся в песок.
– Т-ты был прав. Так с-себе была и-идея, – дрожа, сказала я.
– Иди ко мне, малышка.
Мы прижались друг к другу обнаженными телами, стало чуть легче.
– Только не продырявь меня своими деревянными сосками, – сказал Стив.
Я еще крепче его обняла, жадно забирая у него все тепло, что еще сохраняло его тело.
– Хреновые мы с тобой примеры для подражания, – сказала я.
– Что есть, то есть. Но в этом мире нужно быть немного безумным, иначе можно совсем сойти с ума.
– Точно…
Не выпуская меня из объятий, он медленно спустил руки вниз. Я почувствовала, как кончики его пальцев провели линию вдоль моего позвоночника. Затем его ладони вновь скользнули вверх, и Стив еще сильнее прижал меня к себе. Мы соприкоснулись лбами, я на мгновение закрыла глаза.
– Ты – мое безумие, – прошептал он.
Я улыбнулась и поцеловала его. Он ответил мне взаимностью, и, несмотря на то что мы жутко устали, наши тела вдруг нашли где-то запасы сил и тепла. Мы продолжали целоваться под шум океана. Вдруг я почувствовала, как рука Стива ласкает мою грудь, затем скользнула к животу и еще ниже. Я забыла о холоде, о скованных мышцах. Между ног вспыхнуло пламя. Я тонула в удовольствии. Зарываясь в его влажные волосы одной рукой, другой я решила сделать и ему приятное. Стало уже жарко, тела были напряжены. Стив был готов, и мне уже не терпелось. Мы слились в единое целое, ни на секунду не переставая целовать друг друга. Мы ощущали себя дикими, первобытными, не знающими стеснения, любопытными и абсолютно ненасытными. Мы не хотели останавливаться, мы были на вершине экстаза, но нам этого было мало. Это было и нежно, и агрессивно одновременно. Мы не управляли своими телами. Наши тела управляли нами. Мы абсолютно потеряли контроль над собой, и это было великолепно. Мы кричали. Казалось, что скалы вот-вот обрушатся из-за наших стонов, и океан выйдет из берегов из-за мощных толчков, совершаемых нашими телами. Мы врезались ногтями в камни, мы исцарапали каждый клочок кожи. Раны тут же начинали щипать, но даже это было приятно.
В тот момент я словно очнулась от жуткого сна, в котором так долго пребывала.
За окном пели птицы, в палате витал аромат стирального порошка, нам только что сменили постельное белье. Вероника, моя соседка по палате, увлеченно что-то писала в своем блокноте, прикусив нижнюю губу, а я ходила взад-вперед, спрятав руки в карманы.
– Вероника, кто-то пытался отсюда сбежать?
– Многие. Но удалось это только Клеменсу. Он скрывался где-то три дня, но его все равно нашли. Думаю, он не раз пожалел о своем побеге.
– Почему?
– Они признали его буйным, а это дает им право выбить из человека все человеческое.
Я остановилась.
– А этот Клеменс до сих пор здесь?
– Да.
Когда нас вывели на прогулку, я попросила Веронику показать мне этого храбреца. Она отвела меня в сторону и показала пальцем на сутулого, лысого мужчину, что сидел у забора и рассматривал камешки.
– Видишь? Жалкое подобие человека. Это и есть Клеменс.
