Я как в зеркала смотрюсь в других - страница 6

Только сам я на фотках становлюсь все угрюмее, будто прячусь в свой невидимый домик на спине, как улитка.

Теперь это больше не нужно. Мой домик больше не защищает, а сковывает. Мне прям хочется расправить плечи, вдохнуть побольше воздуха и шагнуть в новое. Во что? Пока не знаю, но это что-то классное: прогулки по городу, походы в кино, теплые руки в перчатках, держащие друг друга, обсуждение чего-нибудь, писательский курс… и я сам – почти такой же, но чуть смелее и увереннее.

А за осенью придет наша с Таней зима. Мы будем бежать вместе в школу по свежему снегу. Я буду угощать ее своими новыми рассказами, а она меня – печеньками с корицей. Будем обсуждать фильмы, которые посмотрели в кино, хрустя большим попкорном на двоих, или книги. Спорить о них, а потом соглашаться.

***

Витя закрыл дневник, встал. Подошел к окну, где в свете фонарей спешил и искрился снег с дождем. Прижался лбом к холодному стеклу, подышал на него. Оно запотело, и дождь со снегом пропали в тумане. Он провел пальцем горизонтальную линию, от нее посередине вниз – вертикальную. И поставил многоточие.

Димка не спеша брел в школу, разгребая невесомый снег носками тяжелых ботинок. Последнее время по утрам ему хотелось остаться дома, накрыться пледом, и чтобы кто-нибудь заботливо принес завтрак в постель. Он дико устал. Много учился, да еще эти писательские курсы у Ильи. И бокс, который он никак не хочет оставить. А еще репетиции школьного спектакля, где у него главная роль.

Много всего навалилось. Ничего, скоро новогодние каникулы, отдохнет.

Обычно декабрь – месяц предпраздника для него. Димка любил Новый год, это с детства было чем-то веселым, семейным, когда все вместе. Папа на время выныривает из своей работы, мама – из книжек, его двоюродные братья и сестры, разбросанные по разным городам, собираются у них. Приезжает бабушка, тетя, и они вместе с мамой с самого утра на кухне. Пахнет пирогами с семгой, запеченной курицей, сладкими булочками с яблоком.

В комнате витает елово-мандариновый аромат, они с братьями и сестрами достают старые коробки стеклянных игрушек, шуршат смятой бумагой, бережно вынимают по одной. «А помнишь, кто подарил этого петуха?», «А вот этот шар я привез тебе тогда, из Германии!». Это такая игра – вспомнить, откуда взялась игрушка. У каждой своя история, это вам не однотипные пластиковые шары на искусственной треугольной елке. Это настоящее.

И надо присматривать, чтобы маленькая деловая Лара ничего не разбила.

Потом, ближе к ночи они складывают под елку разноцветные пакеты и коробки – подарки друг для друга. На каждом подписано имя, чтоб не перепутать. И после боя курантов дружно идут к елке, толпятся, отыскивают, разворачивают и обнимаются – благодарят.

Димка укутался в воспоминания… И тут уперся в порог школы. «Вот и все, начинается очередной день», – он с силой оттолкнул тугую дверь.

Переобувшись, двинулся к классу. В коридоре заметил у окна Вита и Таню. «Ромео и Джульетта, блин» – фыркнул он про себя.

– Привет! – махнул им и прошел мимо.

В класс идти не хотелось от слова «совсем», стоять в коридоре тем более. Он забросил рюкзак в кабинет, кивнул всем и пошел вниз, в столовую – попить воды. Хотелось движения, действия. Пробежать кругов десять вокруг школы. Подубасить грушу в спортзале. Только бы не сидеть на месте, не думать.

Он пил воду и пытался найти душевное равновесие – как учили на занятиях по боксу. Вернуться в настоящий момент, увидеть пять предметов вокруг себя. Вот он, здесь, держит в руке стакан, в котором блестит прохладная вода. «Да, но там, на втором этаже все так же стоят, обнявшись, Вит с Таней» – заскреблась мысль. «Ну и что? Может они уже ушли? Да и какое тебе дело?» – Димка допил воду и сжал в руке стакан, тонкий пластик захрустел. Запустил его в мусорку и минуту стоял у окна. Все тот же серо–белый пейзаж, все укрыто снегом. Скоро звонок, литература. Настроение поднялось на один градус, и он отправился на урок.